– А что, свежатинкой подзарядимся, – захохотал Мирон, потирая обшарпанную позолоту на своих рогах. – Давай, начинай…
– Что-то я не замечала раньше за вами тягу к трупам. – Женщина помотала головой в знак удивления и включила лампу, свисающую прямо над окровавленным Степаном.
Как только она это сделала, покойник вдруг открыл глаза. Канунин растерянно уставился на источник света, пытаясь вспомнить, кто он и как здесь очутился. От неожиданности Герда вздрогнула, чуть не порезавшись собственным скальпелем. И напугало её вовсе не чудесное оживление экстрасенса, а его пронзительно жёлтые глаза. Они были точно такими же, как у Молохова. И это нельзя списать на болезнь печени или на какие-нибудь посмертные изменения.
– Чёрт побери! – выругалась «монахиня» и нервно стащила маску со своего лица.
– Что? Что не так? – засуетился Мирон, бросая взгляд то на подругу, то на окровавленное тело. – Одежду надо разрезать?..
– Чёртов смертный превратился в нуллюма! – истерично завизжала женщина, отбросив скальпель обратно в чемодан. – Мы опоздали!..
– К-как??? – вскочил на копыта Сако и вытаращился на Степана.
– Теперь понятно, зачем с ним возился этот Сашка со швейцарцем, – заговорила Герда уже сама с собой, параноидально качая рогатой головой. – И как я сразу их не раскусила!..
– Так а чё теперь делать-то?! – в ошеломлении спросил Мирон, убедившись, что глаза мужчины приобрели неестественный жёлтый цвет.
– Не знаю… – прошептала не менее шокированная «инокиня» и посмотрела на свои наручные часы. – Шесть утра уже. Симарон будет в бешенстве…
Однако в этот самый момент из тёмных углов подвала донёсся отчётливый шёпот. Бесы с золотыми лицами стали испуганно озираться.
– Это всего лишь полтергейст, – успокоила их Герда, будто речь шла о каком-то пустяке. – Наш желтоглазый пациент просто пытается нагнать жути.
– Слышь, прекращай давай! – прикрикнул Сако, шлёпнув лежащего Степана по окровавленной щеке.
Тот растерянно посмотрел на «золотого» беса, как на воплощение кошмаров. Однако инфернальный шёпот никуда не пропал, напоминая молитвы в православном храме.
Молитвы же издавала сейчас и автомагнитола в машине, угнанной Кабалом. Он специально включил утренний выпуск православной радиопередачи. Это успокаивало нервы, хотя к христианству мужчина не имел никакого отношения. А Молохова и вовсе раздражало бормотанье какого-то архимандрита. Желтоглазые уже полчаса сидели напротив казённого трёхэтажного здания на другом конце Москвы. И всё их занятие составляло следить за приезжающими сюда каретами «скорой помощи».
– Мы же разговаривали с парамедиками вчера, – уныло зевнул Александр, в очередной раз открыв бардачок. – Очевидно же, что они на тот вызов не выезжали…
– Номера от их фургона, – подчеркнул Кабал, не сводя взгляда с предрассветного городского пейзажа.
Вокруг темнели высотные дома, в которых постепенно загоралось всё больше окон. Ещё через час здесь начнутся пробки, ведь смертные будут разъезжаться по своим утренним делам.
– Даже если неотложка с этой подстанции, то как ты узнаешь, кто из бесов её угнал? – ухмыльнулся Молохов, достав солнцезащитные очки со сломанной душкой. – Может, здесь вообще всё контролируется экзархатом…
– Нет, это место принадлежит смертным, – уверенно заявил напарник и насторожился от появления на дороге очередной машины «скорой помощи». – Вот он…
Медицинский фургон с нужными номерами медленно подкатил к металлическим воротам, но не стал заезжать во двор подстанции. Из него выбрались две женщины в пуховиках и поспешили в сторону заснеженного крыльца. Когда машина попыталась проехать дальше, Кабал вырулил на дорогу и перегородил ей путь.
