— Я хочу развестись, Максим, — снова повторила Лера твердым голосом.
— Нет, — невозмутимо покачал головой он, выкладывая на тумбочку апельсины. — И насчет Италии — тоже нет.
— Ты слышишь меня, Макс? Я развожусь с тобой, — ее голос сорвался на крик. И, подняв голову, мужчина посмотрел на нее с абсолютным спокойствием и уверенностью.
— Это ты меня не слышишь. У нас все хорошо, Лера, — невозмутимо заявил он.
— Ты выбросил меня из машины во время движения, ударив кулаком в лицо. Это хорошо, по-твоему?
— Тебе не нужно было спорить со мной, — ни один мускул не дрогнул на его лице, только желваки напряглись на четко-очерченных скулах.
— Мы и сейчас спорим! Ударишь снова? — вызывающе спросила Лера.
— Зачем ты утрируешь?
— Я? Я утрирую? Дай мне развод или…
— Или? — приподняв одну бровь, переспросил мужчина.
— Или я тебя посажу. Я расскажу полиции правду. И про другие случаи тоже. Вадим все подтвердит. И Марина.
— Тебе нужно отдохнуть и успокоиться. Я приду, когда ты остынешь. Пожалуйста, будь благоразумна.
— Миронов, ты больной, — хрипло выдохнула Валерия, закрывая ладонями лицо.
— Да, но ты же знала об этом, когда выходила за меня замуж. Ты не разведёшься со мной. Ни при каких условиях. Есть только один вариант, но так как мы оба молоды и хотим жить, он не подходит, — с иронией произнес мужчина.
— А если это случится, Макс? Если ты убьешь меня? — не отнимая рук от лица, убитым голосом спросила девушка.
— Я этого не допущу, Лера. У нас все получалось, ты сама видела результаты. Почти два года ни одного срыва. И только не говори, что я не старался, не делал для тебя все, что от меня зависело. Ты всегда винишь во всем меня. Я хочу только одного — чтобы ты слушала меня. И не спорила, не предлагала свои варианты, если я уже принял решение. Я хочу, чтобы мы были счастливы, и только я знаю, как это сделать. Тебе нужно просто довериться мне, — заявил Макс с уверенностью, которой остается только позавидовать. Но самое ужасное не в том, что Валерии нечего ответить, а в том, что он действительно верит в то, что говорит.
— Отдыхай, любимая, — произнес он, и, приблизившись, поцеловал ее в щеку, нежно потрепав по плечу. Лера застыла, неподвижно глядя перед собой. Все внутренние инстинкты встали на дыбы, сигнализируя о близости источника опасности и боли. — Я позвоню. Прошу тебя отвечать на звонки, иначе я приеду и узнаю, почему ты этого не делаешь. Договорились?
Лера не ответила, и тогда он снова поцеловал ее, но уже в макушку, и направился к двери.
— Дома без тебя пусто, — сказал он, скользнув по ней нечитаемым взглядом, прежде чем выйти из палаты.
— У меня нет никакого дома, Макс. Есть только твой дом, твои правила, — шепотом произнесла она, обращаясь к закрытой двери и разглядывая синяки на своих запястьях
С момента прихода в сознание и до сих пор Валерия так еще ни разу и не посмотрелась в зеркало. А зачем? Она и так знает, что там увидит. Отражение разбитых наивных мечтаний и несбывшихся надежд. Ходячее пособие, как превратить собственную жизнь в долбаное болото своими же руками. Только самобичевание — плохой помощник в решении проблемы.
Не она первая, не она последняя.
Возможно, предчувствие того, что в ее жизни не будет безоблачного счастья в объятиях принца в сияющих доспехах, появилось еще тогда, на детском утреннике, когда вместо радостных песен о лете, шестилетняя девочка исполнила ламенто, заставив плакать всех, кто ее слушал.
