Лампады зажигает небо - страница 37



муза оставила лиру поэта,
А нимфы распяты везде на крестах.
В глазах у людей не увидел я света,
А только лишь золото в грязных перстах.
Их грязные рты, золотые утробы
Кресты в туалете, духовная вонь.
То Каина дети, потомки из злобы
Себя обрекают на вечный огонь.
Три тысячи лет между небом и прахом;
Обычно – как все, я не жил никогда.
Был скован слезами и каторжным страхом,
И видел, как падала с неба звезда.
Пытался искать то, что было со мною.
Врага находил в отраженье своем.
И время летело вокруг чередою,
Задумчивых лиц в окруженье моем.
Я падал, сражался, опять поднимался,
Не жил я, как все, ради сладостных благ.
Как змей на углях я всегда извивался,
Но помнил любви поцелуй на устах.
Под масками спрятаны странные лица:
Вся жизнь карнавал из заблудших людей.
 И души у них из песка, а не ситца:
Они поклоняются груде идей…

ЗАБЫВ ТОМИТЕЛЬНЫЕ СТРАСТИ

Забыв томительные страсти,
Недугом тяжким утомлен,
Я вспоминал свои напасти,
Как – будто бы чужих времен.
Мои страданья, наслажденья,
 Все пало в вечность, в никуда.
Туман, дурман и наважденье —
Полночной жизни суета.
И колдовство разбитой чашки,
И мука тающих следов,
И стали блеск крылатой шашки,
И тени мрачные врагов.
И все минуло в одночасье:
Простор и небо, и покой,
Народ и смута, самовластье,
И я, просторных рек изгой.
Не возвращаясь к ожиданью,
Спешу наполнить свой бокал.
Спешу к любовному признанью,
На хладном бреге мрачных скал.
Я переполнен наважденьем;
Минуты страсти и любви
Не одарили нас сомненьем
Во имя радостной зари.
С тобой я счастлив был когда – то,
И пил любви вино, до дна,
И была жизнь моя богата,
Как время сказочного сна……
Забыв томительные страсти,
Недугом тяжким утомлен,
Я вспоминал свои напасти,
Как – будто бы чужих времен……

ПЕСЧАНЫЙ, ВРЕМЕНИ, ПРОСТОРНЫЙ ОКЕАН

Песчаный, времени, просторный океан.
Я утонул в тебе когда – то, просто,
 И погрузился, в миражей, обман.
Как фокусник и маг – граф Калиостро.
В безумии ночей, в разорванных сердцах
Я видел смерть, летающую рядом.
И в честных людях, как и в подлецах,
Глаза, пронзенные смертельным, тяжким ядом.
Никто не застрахован, все больны,
меч времен разит направо и налево.
И выбирать судьбу, мы не вольны,
Просить на паперти подать кусочек хлеба.
Но время погружает нас в покой;
 Мы засыпаем, забывая беды.
Хотя добро и машет нам рукой,
Мы помним лишь вчерашние обеды.
Мы продаем любимых за гроши,
Смеемся над убогими мечтами,
И копошимся в жизни, словно вши,
Чужими умываясь лишь слезами.
И время расставляет по местам:
Того, кто прав был, кто был ненавистен,
И мы идем по времени следам,
Разыскивая знак забытых истин.
И ненависть горит в чужих глазах,
И радость попирает неба своды,
И мать хоронит дочку вся в слезах,
Так, не поняв жестокости природы.
В песках времен мы тонем, как и все,
 И в нас поют забытые преданья.
Мы молимся небесной бирюзе,
Желая в жизни избежать страданья.
Печать времен – клеймо или награда?
Свирепый демон или ясный свет,
Или несокрушимая преграда,
На все вокруг мы не найдем ответ!
***
Одинокая тень, бесконечный покой,
Отраженье в воде доброй девы.
Где – то там вдалеке, за широкой рекой,
Слышат птицы свободы напевы.
Океан бурь житейских глотает людей;
Все спешат за навязанной жизнью.
Кто – то внемлет созвучию глупых идей
И становиться жалкою слизью.
Здесь неясно кто прав был, а кто виноват?
Непонятно зачем суетятся?
И зачем умирают рабы и горят?
Почему звезды в небе искрятся?
Одинокая тень, бесконечный покой.
Отраженье в глазах мирозданья.