Ная Дан Чи помог мне приподнять труп и снять с него оружие. Мы оба были удивлены живой теплотой мертвого тела и мягкой упругостью его плоти.
– А не может ли быть так, что мы ошибаемся? – спросил я. – Может, он вовсе не умер?
Ная Дан Чи пожал плечами:
– Искусство древних недоступно людям нашего времени.
– Вполне возможно, – сказал я. – Но сейчас речь не об этом. Ты не думаешь, что этот парень жив?
– Его лицо покрыто пылью, – ответил Ная Дан Чи, – а в этих подвалах уже целые тысячелетия никто не бывал. Он должен быть мертвым.
Я согласился с его мнением и, без дальнейших слов и сомнений, надел на себя перевязь с мечом. После этого я осмотрел меч и кинжал. Прекрасная сталь! Взявшись за рукоятку, я вновь почувствовал себя мужчиной. Все-таки мужчина без оружия – это не человек. Он не может ни отбить нападения, ни защититься. Каждый должен иметь оружие. Мы вновь вышли в коридор. Где-то промелькнул свет и погас через мгновение.
– Ты видел? – обратился я к Ная Дан Чи.
– Видел, – ответил он, и голос его выдал тревогу. – Видел. Но там не должно быть света. Там нет людей…
Мы долго стояли, всматриваясь в даль коридора. Однако вспышек света больше не последовало. Зато по подземелью разнеслись гулкие раскаты зловещего хохота…
Ная Дан Чи в недоумении посмотрел на меня:
– Что это может быть?
– Мне показалось, что это хохот.
Он кивнул:
– Да, но кто может смеяться там, где никто не должен смеяться?
Ная Дан Чи был в замешательстве.
– Может быть, ульсио Хорца научились смеяться? – предположил я.
Мой друг игнорировал мое легкомысленное замечание.
– Мы видели свет и слышали хохот, – задумчиво произнес он. – О чем тебе это говорит?
– О том, о чем и тебе. Видимо, в подземельях есть еще кто-то, кроме нас.
– Я не понимаю, как это могло случиться?
– Идем, посмотрим, – пожал я плечами.
С обнаженными мечами мы осторожно двинулись вперед. Мы не знали, кто там находится и каковы его намерения. Кроме того, в любой момент из тьмы мог выскочить ульсио и вцепиться в горло. Коридор сначала вел прямо, затем стал поворачивать. От него отходило множество боковых проходов. Но мы шагали по тому, который нам казался главным. Больше мы не видели мельканий света и не слышали хохота.
– Дальше идти бессмысленно, – сказал Ная Дан Чи. – Нужно вернуться назад.
Однако у меня не было намерения возвращаться в склеп, где меня поджидала смерть. Я был уверен, что свет и смех означают присутствие человека в подземелье. Если жители Хорца не знают свои подвалы и тех, кто в них обитает, в эти подземные переходы можно проникнуть из-за стен цитадели. А это открывало для меня путь к спасению. Я предложил Ная Дан Чи отдохнуть и обсудить наши дальнейшие планы.
– Мы можем отдохнуть, – сказал он, – но обсуждать нечего. Наши планы… Наше будущее уже решено Хо Рая Кимом.
Мы вошли в одну из камер, в которой не было жутких останков прошлых трагедий, пристроили чадящий факел в стенной нише и сели на холодный каменный пол.
– Может, Хо Рая Ким и определил для тебя будущее, – начал я, – но я буду самостоятельно решать свои проблемы.
– Как?
– Я не собираюсь возвращаться туда, где меня убьют. Я хочу найти выход из этого лабиринта.
Ная Дан Чи покачал головой:
– Мне очень жаль, – сказал он, – но тебе придется вернуться и достойно встретить свою судьбу.
– Почему ты так думаешь?
– Потому что я обязан доставить тебя обратно. Я не имею права выпускать чужих из Хорца.
