В восемь часов, когда мы собрались на ужин, Инга сказала:
– Сегодня к ученикам обращается Президент Папро. Трансляция начнется через несколько минут.
Она включила панель, и в воздухе появился большой экран, который, правда, не показывал ничего. Скоро по нему прошла волна, и заиграл Гимн Объединения. Как только стихла последняя его нота, на экране появилось лицо мужчины сорока пяти лет с добродушно прищуренными глазами. В остальном же президент был серьезен. Он выдержал паузу в несколько секунд и начал свою речь. Говорил на общем языке. Внизу экрана бежали субтитры на русском, но я не нуждался в переводе, так же как и охранники.
– Многоуважаемые друзья! С сегодняшнего дня Вы официально зачислены на обучение в академию Общемирового Научного Института. Теперь Вы считаетесь студентами, а значит – от Вас будут требовать гораздо больше, чем до этого требовали в обычной школе. Каждый из Вас будет обучаться по индивидуальной программе – на профильных предметах – и общей, на таких уроках как основы выживания или ботаника. Занятия проводятся до марта две тысячи четыреста восемьдесят шестого года. Ваши проводники должны были известить Вас об учебном плане, но я дополню его, сказав, что трехмесячных зимних каникул не будет. После завершения изучения курса, мы расскажем Вам о той самой «Особой миссии». Учитесь усердно, иначе миссия будет обречена на провал.
Лицо президента исчезло с экрана, снова сыграл гимн, и трансляция закончилась.
– Ну, все понятно? – спросила Инга, посмотрев на меня.
– Нет, – честно ответил я. – Мне не понятно одно – почему нам ничего не рассказывают об этой «Особой миссии»? А вот уже отсюда у меня идет много вопросов: что это такое? Для чего это нужно? Может быть, мы изменим мнение, узнав, что нас будут резать, пытать, ставить эксперименты?
– Но, ведь вы, не зная, что вас ждет, все же отправили заявки. А это значит, что вы готовы к любому риску. И не говори, что это не так, – Димитрий отодвинул стул и вышел из-за стола. – Огромное спасибо, Инга. Ищите меня в качалке, если, конечно, буду нужен.
Мужчина ушел.
– Он там безвылазно? – кивнул я на дверь.
– Часто, – вздохнула Инга почему-то.
Воспользовавшись моментом, я решил задать еще несколько вопросов.
– А для чего нам основы выживания? – на этот раз она промолчала, дав понять мне, что на все вопросы, связанные с уроками и миссией, мы своевременно получим ответ.
– Хорошо, – я вытер губы и положил салфетку на стол. – Спасибо, все было вкусно.
Вышел из столовой и поднялся в свою комнату. В голове было слишком много мыслей, которые я мог успокоить только одним способом. Вышел на балкон и стал смотреть на небо, разгребая завалы в своей голове. Но простоял я так недолго.
Не прошло и десяти минут, как ветер усилился, а небо, затянувшееся тучами, уронило вниз первые капли дождя.
«Как бы шторма не было» – проговорила Инга у меня в голове.
Я вошел в комнату и закрыл дверь на балкон. Природа как будто того и ждала. Как только щелкнул замок, вода с неба полилась как из ведра. Ветер рычал, выл и бил воду о стекло, будто пытался его выбить.
Под звуки, подобные тем, что издает умирающий зверь, я лег в кровать и скоро уснул.
Несколько раз я просыпался ночью, слышал плеск воды и вой ветра, молил о том, чтобы на утро все успокоилось, и снова погружался в сон.
