Я краснею. Это правда, медкнижку мне сделали очень быстро.
– Что тебе нравится? – спрашивает Нора, хмурится и перебирает вешалки с сарафанами, похожими на нижнее бельё.
– «Депутат-стайл», – усмехаюсь я.
– Что это значит? – косит на меня голубыми глазами Нора.
– Это слэнг дизайнерский, – усмехаюсь, – нам типа боХато.
– А ты что, дизайнер одежды?! – хохочет опять Нора, прикладывая ко мне светло-зелёный сарафан.
– Да, – киваю я.
– А как попала-то сюда? – интересуется одна из брюнеток с силиконом на губах и в груди.
– Я? – оглядываюсь.
–Ты, – усмехается брюнетка, встает рядом и вместе с Норой прикидывает на меня разные платья.
– Я хотела вышивальную машину. Она дорогая. Семьсот тысяч.
– Ого!
– Да, – кивнула я. – Взяла в долг, не в банке. А сайт, продающий промышленные агрегаты, оказался левым, и я влетела в долг. А у меня, девочки, уже заказы были на постельное бельё для молодоженов и для новорожденных. А узоры какие я придумала! Такие проекты!
Неожиданно глаза начинает щипать, утерянная мной навсегда реальность обрушивается, давит, заставляет задыхаться от ужаса.
От осознания, финального осознания происходящего вокруг бреда.
– Не реви, а то тушь потечёт, – шепчет Нора, натягивает на меня нежно-бежевый сарафан на тонюсеньких лямках. – Бюстик снимай.
– Тупорылая, – грубит та, что делает эпиляцию. – Так тебе и надо, дура. Ничего, здесь тебя уму разуму научат.
– Заткни пасть! – рычит злобно брюнетка, а Норе шепчет, кивнув на меня, – её Равилю отдают, а они группой любят…
Воцаряется тишина, по крайней мере, возле нас.
У меня по коже бежит колючий холодок. Пытаюсь осознать услышанное. Понять. И руки начинают дрожать от ужаса. Сама я не в состоянии снять лифчик, Нора помогает.
– Ненавижу безмозглых баб, – огрызается толстая в маске. – Считаю, что они по заслугам получают, за свою безмозглость. Это же надо, из-за машинки швейной влететь! Идиотка!
– Заткнись, я сказала, – злобно оборачивается к ней брюнетка, – на себя посмотри, овца! Ты -то здесь с какого хера? За мужика отрабатываешь!
– Да я , в отличие от нее, хоть мужика имею! – поджимает губы толстуха, – а эта дура ещё и девочка во всех местах! Идиотка!
– Это неправда, – встреваю я. – У меня был парень.
– Вот такой, – развязно ржёт она, показывая мне мизинец. – С таким плеву не рвут. Так что тебя ждёт сегодня полный фарш, Витёк Евгенич уже койку в больничке готовит, потому что от Равиля с таким опытом - только туда.
– С*ка, бл*дь, – рычит Нора и твёрдым шагом направляется из зала.
– Элеонора! Не надо! – кричит ей вслед брюнетка.
Я хватаю её за руку, и сорвавшимся голосом умоляю:
– Успокаивающее есть? Пожалуйста! Можно две!
– Бля, – ноет брюнетка, ведёт меня к своей сумочке, что висит на вешалке у входа. – Мы же здесь все по собственному желанию. Тебя-то куда, дурёху?!
Она даёт мне две белых таблетки, и одна из девчонок подносит бутылку воды.
– Вот… – говорит она и успокаивающе гладит по голове, как ребенка, – легче будет теперь. Не зажимайся только, чтоб меньше боли.
Я пью, киваю в ответ на слова, кажущиеся мне простым участием, и выдыхаю, обдумывая полученную информацию. Если до этого все казалось бредом, полусном, то сейчас… О, сейчас я очень четко все для себя проясняю!
И никаких клиентов, никаких Равилей и прочего!
Это клуб, все девочки здесь на добровольной основе, значит, охраны не должно быть сильно много…
