– Ну, про последний раз ты мне подробно расскажешь еще, а пока что жду информацию, сколько раз ты так вляпывалась?
– Этот третий...
– Маловато, – неожиданно усмехается Игорь. Но ухмылка как появляется, так и исчезает, он задумчив.
– Рассказывай, когда и как.
– Зачем? – удивляюсь я.
– Хочу насладиться тобой в полном объёме, Лапа. Так сказать, осознать, насколько ты безнадёжна.
– На все сто, – со вздохом отвечаю я, поджимаю губы от досады. Руки на груди складываю. – Я хочу позвонить Ладе.
– Не получится. Деньгами ты уже не поможешь себе. Людям, которые тебя купили, теперь деньги не нужны, они пошли на принцип.
– Как? – обмираю я от ужаса, понимая, что в таком случае, я лучше умру, чем Ладу впутаю.
– По порядку, ты и так в мою жизнь хаос внесла, будь любезна рассказать, когда ты начала так попадать.
У него явно садистский интерес. Потому что свой кофе он закусывает моими эмоциями, что естественно вырываются наружу. Я всплёскиваю руками, пожимаю плечами, слёзы сдерживаю. Ведь все свои случаи, когда влетала и осознавала, насколько сильно, бесповоротно и, самое главное, глупо до невозможности, очень сильно меня травмировали. Но наверно, нужно ему рассказать, пусть жуёт, раз так хочет.
– Первый раз в университете.
– Так поздно? – вскидывает белую бровь Игорь.
– Да, – киваю я и погружаюсь в свои личные воспоминания. – После пожара, где сгорели наши с Ладой квартиры, нам была выделена с мамой развалюха в резервном фонде. Но мама предпочла уехать в старый дом в деревню, где родилась. Там она сразу нашла себе мужа. Отчим плохо ко мне относился, и мама считала, что я сама виновата. После окончания школы, она дала мне ключи от жилья в городе и отправила в свободное плаванье. Без приключений доплыла до Лады. Она уже тогда родила Богданчика. И я стала ей помогать. Мы вместе снимали жильё, следили вместе за ребёнком. Работали, учились всё вместе. Лада ненамного меня старше, но мне иногда кажется, что на целую жизнь.
Выдыхаю. Смотрю в окно, на панораму города. Господи, как красиво, словно летишь…
– Корицы не хватает, – пью кофе, держа чашку двумя руками. Со сливками, вкусное. Как так угадал, что я люблю со сливками? И продолжаю.
– Не то, чтобы ситуация в университете была критической, просто я чуть не умерла от горя в тот момент. У нас было что-то вроде выставки студенческой… Приезжали спонсоры, дизайнеры, специально, чтоб себе кадры отобрать. Одна очень интересная дизайнер из Москвы меня заметила и предложила показать ей свои работы. Я и показала. Создала портфолио «warm frankensteining», шикарно получилось. Я специально от руки рисовала, в комп не выкладывала, чтобы она оценила мои способности. От руки рисовать уметь надо, и многие профессионалы это ценят. Она забрала мои работы и сказала, что позвонит. Но не позвонила. А через месяц я свои работы увидела в её коллекции.
– Ладе говорила об этом? – строго спрашивает Игорь.
– Конечно нет. Корицы не хватает, – рассеянно отвечаю я. – Нищета такая была, Лада на двух работах, я с учёбой и подработкой, Богдан уже взрослый, нужно заниматься, чтобы не упустить. Я, в общем, забила на это дело. Горько, конечно, но после этого я почти ни с кем не общалась, никому не доверяла.
– «Warm frankensteining» - это что? – уточняет он равнодушно, что-то быстро печатая в маленьком ноутбуке.
– Это сленг. Теплые тона в сочетании хороших элементов в нескольких концепций в одну суперконцепцию, – торопливо пояснила я.
