Заползая на причал, предок не удостоил отца и мимолетного взгляда. Буривой встал возле меня и уперся колючими глазами в меня. Не знаю что он хотел увидеть, но я решил не мешать ему.
– Ты что ли, Ларс? – сурово бросил дед.
– Да, дедушка, – вежливо ответил я, – для тебя просто Ларс, а для всех остальных – Царь Гардарики Ларс.
– Не надо меня дедом называть, шынора[1] ты болотная, – огрызнулся Буривой, – смотри-ка, вырос как, птенчик.
Ох, намучаюсь я с ним, кажется. С таким вздорным характером, сложно дожить до таких седин. Как только удалось?
Я недавно выяснил, что мне-Ларсу было 17 лет, когда я-он отправился с братьями воевать против Гунульфа. Тогда я и «попал» в этот век. Так что я еще физически расту – здесь могу согласиться с дедом. Закончив осмотр моего тельца, он хмыкнул и обнял поочередно меня, потом отца.
Я боялся, что старик не сможет залезть на коня, но воинская выучка Буривого дала о себе знать. Он вскочил на коня, словно юнец. Даже мне не удалось бы так резво уместить свое седалище на животинку.
Но старательно скрываемая одышка старца выдавала его с потрохами. Выпендривается дедок. Ох и намучаюсь я с ним.
Мы направились в Хольмгард. Весенняя погода дарила хорошее настроение. Не знаю почему я люблю именно это время года. Удовольствие от цветущей природы вводит в состояние эйфории. Сквозь прошлогоднюю пожухлую траву вырываются ростки новой зелени, которая нальется соком и будет притягивать взор яркими красками. Щебетание птиц и шум города гармонируют в этом веке. Запах весны ни с чем не спутаешь. Хочется дышать полной грудью.
Дед с интересом рассматривал новые постройки, его цепкий взгляд подмечал многое. Судя по всему, живость ума он не потерял. Буривой отправился в дом отца. Старикам есть о чем потолковать. Да и путь сюда много сил выжал из этого гордого и вздорного мужика.
Я решил навестить Добрыню, утром прискакал гонец с просьбой от кузнеца. Он просил прибыть в поселок. Ага безмолвно сопровождал меня.
Дорога до поселка была вымощена камнем. Глубина дорожного полотна была примерно с человеческий рост. Песок мы брали с песчаного берега Ладоги. Булыжники привозились с ростовских каменоломен. Сама дорога была словно пирог, слоеная. В основании лежали крупные каменные блоки, потом слой мелкого камня, а после – слой гравия. Песок укреплял пустоты. А само полотно дороги укрыто слоем из камня-пластушки. Поверхность дороги была чуть выпуклой для того, чтобы был естественный сток с ее поверхности. Вдоль дороги был и искусственный водосток. Эта дорога от Хольмгарда до Добрынина была первой, на которой наши мастера нарабатывали технику и опыт. Уже позже мы соорудили дорогу до крепости на Ладоге.
Как только погода станет более солнечной, мы соединим сетью дорог все крупные княжеские города. Это будет главной артерией, позволяющей получать прибыль. Пусть это растянется на несколько лет, но зато возрастет деловая активность, а, следовательно, увеличится государственная казна.
До поселка я добрался довольно быстро. Хорошая дорога позволяет даже время пути сокращать. Частокол поселка превратился в полноценную крепостную стену с башнями и переходами. Внутри поселок тоже существенно изменился, появились новые строения, расширялись старые. Народу здесь тоже прибавилось. Из двухсот человек Добрынин вырос в поселение, размером в полторы тысячи людей. И это очень много. Уже сейчас поселок нужно расширять. Причем в двух направлениях: на север, вдоль дороги и на запад, вдоль реки.
