Ласточка на запястье - страница 27

– Вот только бабушку мою не трогай!

– А я её и не трогаю! Тебе самой всё равно на болезнь и на то, что она может сделать. Это ведь удел стариков. Сама так сказала!

– Да я тебе сейчас глаза выколю!

– Да ты только угрожать и можешь, грёбаная чихуахуа!

Мария плотно сжала зубы. Сейчас она была похожа на фурию, и от привычной миловидности остался только бледный призрак. Ангелина в какой-то момент схватила её за руку и дёрнула. Та даже не обратила на неё никакого внимания. Дорофеева чувствовала: надо что-то сказать, но совершенно ничего не приходило в голову.

– Вы студенты третьего курса?

Ангелина подняла испуганный взгляд на подошедшего к ним мужчину. Егор стоял в своём любимом сером костюме и невозмутимо смотрел на них, скрестив на груди руки. Холодные глаза мазнули по студентам, после чего с интересом уставились на Ангелину, будто Егор ожидал ответа именно от неё.

– Да, Егор Александрович, здравствуйте! – Олег вышел вперёд, лучезарно улыбаясь. – Вы что-то хотели?

Ангелина спряталась за спиной брата. Маша продолжала сердито смотреть на Зою, но всё же отошла назад, прислушиваясь к голосу разума.

– Просто интересно, почему взрослые люди устроили разборки в общественном месте. – невозмутимым голосом ответил преподаватель. – Хотел напомнить ваш статус и возраст.

Олег бросил на Машу предупреждающий взгляд. Та, нервно выдохнув, приветливо улыбнулась, будто сейчас вела милую беседу с подружками, а не угрожала расправой однокурснице. Она смышлёной была. Понимала, кому стоит улыбаться, а кому – нет. Возможно, поэтому Ангелина и держалась за неё. Видела в ней копию своих нерадивых братца и отца.

– Извините, Егор Александрович, такого больше не повторится.

– Только не на ваших глазах. – излишне громко пробубнила Зоя.

Гриша обречённо вздохнул. Зоя нравилась ему, но вот эта её несдержанность часто создавала проблемы. Что в школьные годы, что в студенческие. Правда, в студенческое время её несдержанность приобрела какую-то слишком пугающую форму. Можно даже сказать – патологическую.

Егор Александрович перевёл взор своих равнодушных глаз на чёрную макушку наглой девчонки. Та даже не соизволила развернуться к нему лицом. Всё на белокурую студентку смотрела. Будто никого не замечала вокруг себя. В конце концов, Егор просто не выдержал такого игнорирования к собственной персоне.

– Может, вы хотя бы развернётесь к тому, кто с вами разговаривает? Могу узнать ваше имя?

Зоя резко обернулась, сверля нового преподавателя сердитым взглядом. Было что-то необычное в её взгляде. Что-то глубокое, но и поверхностное одновременно. Решимость, присоленная обидой. Нетерпимость и горький гнев. Серые глаза будто излучали эти чувства изнутри. Словно бы их переполняла расплавленная лава, что так и хотела вылиться наружу, но не могла из-за барьера. Её глаза были подобны луне, что светит на чёрном небе и приманивает к себе взгляды. Смотришь и не можешь насмотреться. Какая-то дьявольская сила. Что-то плохо объяснимое и редко встречаемое. Огромная сила уверенности и целеустремлённости, заставляющая покориться. Будто отвернуться от такой красоты – всё равно, что предать саму суть природы.

У него, кажется, пересохло во рту. На Егора во все глаза недоумённо смотрели старшекурсники в ожидании какого-то нагоняя. Молчание затянулось. Сердце быстро стучало в груди, отзываясь шумом в ушах. Она, видимо, восприняла это как терпеливое ожидание ответа. Только вот Зоя не была бы Зоей, если бы просто ответила и извинилась. О нет. В последнее время её переполнял такой гнев ко всем людям, что она готова была вылить его на голову даже плохо знакомому человеку. Будто наглость и желание что-то и кому-то доказать стало её жизненным кредо. Так и продолжала смотреть, восприняв зрительный контакт и молчание за брошенный ей вызов.