Миссис Квилп с трепетом подняла глаза на супруга, стараясь угадать, чем вызваны эти несвойственные ему любезности, и, повинуясь его властному знаку, вышла за ним в соседнюю комнату.
– Слушайте, что я скажу, – зашипел Квилп. – Постарайтесь выведать у нее, сколько можно, про деда, про то, что они делают, как живут, о чем он говорит с ней. Мне надо это знать, на то есть свои причины. Вы, женщины, между собой гораздо откровеннее, чем с нами, мужчинами, а уж с вашей-то мягкостью и обходительностью вам ничего не стоит подладиться к ней. Понятно?
– Да, Квилп.
– Так вот, ступайте. Ну, что еще?
– Дорогой мой Квилп, – нерешительно начала его жена. – Я люблю эту девочку… мне не хочется обманывать ее… может быть, вы избавите меня…
Карлик выругался вполголоса и огляделся по сторонам в поисках какого-нибудь тяжелого предмета, которым можно было бы воздать по заслугам непокорной жене. Но кроткая женщина умолила его сменить гнев на милость и пообещала сделать все, что от нее требовалось.
– Поняли? – снова зашипел Квилп, несколько раз с вывертом ущипнув жену за руку. – Выведайте ее тайны. Это легко сделать. Да не забывайте, что я подслушиваю. Начнете тянуть, мямлить – я скрипну дверью; и если дверь будет скрипеть часто, пеняйте потом на себя. Ну, идите!
Миссис Квилп удалилась согласно приказанию, а ее любезный супруг с хитрым и сосредоточенным видом устроился за дверью и, прижавшись к ней ухом, расположился слушать.
Несчастная миссис Квилп никак не могла придумать, с чего начать, о чем спрашивать, и подала голос лишь после того, как дверь, проскрипев очень настойчиво, приказала ей без дальнейших размышлений приступить к делу.
– За последнее время ты что-то зачастила к мистеру Квилпу, милочка.
– Да, я сама сколько раз жаловалась на это дедушке, – простодушно сказала Нелл.
– А он что?
– Ничего… Вздохнет, уронит голову на руки и сидит такой печальный, несчастный. Если бы вы увидели его в эту минуту, то, наверно, не удержались бы и заплакали вместе со мной… Какая у вас дверь скрипучая!
– Да, она то и дело скрипит, – сказала миссис Квилп, бросив тревожный взгляд в ту сторону. – Но ведь раньше твой дедушка… таким не был?
– Нет, что вы! – воскликнула Нелли. – Он был совсем другой! Нам с ним жилось так хорошо, легко, весело. Вы даже представить себе не можете, как у нас все изменилось за последнее время!
– Мне больно тебя слушать, дитя мое! – сказала миссис Квилп, и она не покривила душой.
– Благодарю вас, – ответила девочка, целуя ее в щеку. – Вы всегда такая добрая, и с вами так приятно поделиться. Мне ведь ни с кем не приходится говорить о нем, кроме нашего Кита. И все-таки я очень счастлива и должна бы радоваться своему счастью… Но если бы вы знали, как иной раз бывает горько видеть, что мой дедушка стал совсем другой!
– Подожди, Нелли, – сказала миссис Квилп, – это пройдет, и у вас снова все наладится.
– О, если бы Господь смилостивился над нами! – воскликнула девочка, и слезы хлынули у нее из глаз. – Но ведь сколько прошло времени с тех пор, как дедушка… Смотрите, дверь отворилась.
– Это сквозняк, – чуть слышно проговорила миссис Квилп. – С тех пор, как дедушка…
– …стал таким задумчивым, грустным. Раньше мы с ним совсем по-другому проводили наши вечера, – продолжала Нелл. – Я, бывало, читаю ему, а он сидит у камина и слушает; потом – книжку в сторону, начнем разговаривать, и он рассказывает про мою мать, какая она была девочкой, – совсем как я, и лицом и голосом. Или посадит меня на колени и старается объяснить мне, что она не в могиле, а улетела на небо, в ту прекрасную страну, где нет ни старости, ни смерти… Как нам было хорошо тогда!
