Лавка старьевщика, или Как мы создаем воспоминания, а воспоминания формируют нас - страница 11

7 июля 1688 года Молинью написал письмо Локку и задал ему вопрос, который позже стал известен как задача Молинью. Речь шла о гипотетическом человеке, который родился слепым и научился «видеть» предметы на ощупь. Вопрос заключался в следующем: если вдруг этот человек обретет зрение, сможет ли он различить их на вид? В качестве примера Молинью привел шар и куб, которые незрячий человек научился распознавать на ощупь. Но способен он опознать куб и шар, не прикасаясь к ним?

Оба подошли к этой загадке с философской точки зрения. Если прозревший слепец сможет уловить разницу между шаром и кубом при помощи зрения, значит, визуальное знание присутствует в его уме изначально, то есть дается при рождении. Если же, с другой стороны, он не увидит разницы, значит, зрительная память и знание приобретаются через опыт. В таком случае научение возможно только через наблюдение. Следовательно, человек знает только то, что он усвоил через органы чувств.

Локк и Молинью правильно рассудили, что слепой не сможет отличить шар от куба только по виду, поскольку знание не является врожденным, но приобретается через зрение и осязание отдельно. Окончательно разрешить задачу Молинью удалось только в следующем столетии, когда хирургическая коррекция врожденной катаракты, наиболее распространенной формы врожденной слепоты, стала общедоступной. Оказалось, что такие люди в самом деле не могут отличить куб от шара с помощью одного только зрения. Отсюда следует, что человек не воспринимает визуальный мир автоматически. Зрительные образы шара и куба должны быть усвоены на ощупь, потому что именно так незрячий пациент научился осмысливать объекты. В 1993 году в журнале «Нью-Йоркер» была опубликована ныне знаменитая статья «Видеть и не видеть» Оливера Сакса, известного невролога и популяризатора медицины. В статье речь шла о человеке, которого Сакс называет Вергилием и который обрел зрение в 55 лет. Все, что Вергилий видел в первый раз, от собственного дома до мира природы, было ему незнакомо. Что касается задачи Молинью, отмечает Сакс, Вергилий не мог отличить шар от куба. При рождении человеческий ум действительно представляет собой чистый лист; все наши знания и воспоминания формируются исключительно под влиянием чувственного опыта.

На примере задачи Молинью мы видим, как медицинская наука сумела трансформировать неразрешимые философские дебаты в однозначное практическое знание. Это была, как мне кажется, первая крупная победа нейронауки над косным и суровым миром. Идея о том, что органы чувств питают мозг, создавая индивидуальную базу знаний, получила широкое распространение в XVIII веке. Во второй половине того же столетия она активно обсуждалась во влиятельных интеллектуальных салонах, большинством из которых руководили женщины^>5. Подобные взгляды разделяло столько людей, что самое популярное сочинение того века, написанное Томасом Пейном и опубликованное в 1776 году, называлось «Здравый смысл». Этот политический памфлет был пропитан идеями приобретаемого чувственного знания и оказал огромное влияние на содержание американской Декларации независимости, принятой несколько месяцев спустя. В «Здравом смысле» Пейн приводит убедительные аргументы в пользу естественного равенства между людьми. В основе этого сочинения, безусловно, лежал ключевой постулат сенсуализма: все мы являемся конструктами приобретенной сенсорной информации.