Вообще я была твердо уверена, что передо мной симулянт. И никто не наступал на эту наглую тушу. Максимум — случайно пнул. Иначе орал бы Барсик еще до звона колокольчика. Но доказательств у меня не было, поэтому приходилось выслушивать стоны и нытье его пушистого величества.
Разошлись мы примерно через полчаса. Я завалилась в постель в своей комнате, зевнула и уставилась в окно. За стеклом царила чернильная ночь. Фонари не горели, луна не светила. Я шмыгнула носом.
Барсик спал с Сандрой. Им было хорошо друг с другом. А я в кои-то веки чувствовала себя одинокой и никому ненужной. Возможно, если бы первый день в лавке выдался удачным, я сейчас не ревела бы в подушку. Но, говорят, плакать все же нужно — от неврозов избавляешься. И я плакала, правда, недолго, хоть и очень интенсивно. Нарыдавшись, я заснула.
А утром меня разбудил запах блинчиков в дополнение к ругани за дверью. Эта парочка снова что-то не поделила и орала, не боясь меня разбудить.
— Заколдую, — я выглянула за дверь хмурая и нечесаная, сама себе напоминавшая ведьму.
— Мари, он…
— Машка, она…
— Если вы здесь орете, то кто готовит блинчики? — перебила я скандалистов.
— Так они уже готовы, — вскинулась Сандра. — И он заявил, что ему нужна сметана! К блинчикам! А не жирно?!
— В самый раз, — отрезал Барсик. — Если ты ничего в этом не понимаешь, так и скажи!
Не слушая их ругань, я потянулась и направилась на кухню. Пусть орут. Мне больше блинчиков достанется.
Блинчики, тонкие и золотистые, оказались нежными и чуть сладковатыми на вкус. Видимо, Сандра переложила в тесто сахар. Я с наслаждением поглощала один за другим, окуная их в банку с клубничным вареньем, стоявшую на столе. Располнеть я не боялась: Мари в дневнике не раз и не два с досадой писала о неком проклятии постоянной худобы. Мол, если бы растолстела, да посильней, может, и нежеланные женихи отстали бы. Но нет, что бы она ни ела, поправиться не получалось.
Сандра с Барсиком опомнились и появились, когда часть блинчиков была успешно съедена мной.
— Мари!
Сколько укоризны в голосе. Как будто я виновата, что Сандра может располнеть от одного пирожного в неделю.
— Ну так ты ж их уже приготовила, и тебе много нельзя. Не пропадать же продуктам, — беззаботно пожала я плечами, отправляя в рот очередной блинчик.
— Мне можно, — влезь Барсик. — Я за фигурой не слежу.
— И напрасно, — нравоучительно заметила я. — Ты скоро перекатываться по полу начнешь, потому что лапы держать перестанут.
Барсик негодующе зашипел. Как же, кто-то позволил себе намекнуть на его размеры!
— Мари, я проверю пока сохранность сладостей в лавке, — провожая голодными глазами очередной блинчик, исчезнувший у меня во рту, решила Сандра и выскочила из комнаты, как будто за ней гнались сразу пять женихов.
— Лопнешь, — проворчал Барсик, демонстративно поглядывая на блинчики.
Я хмыкнула, поднялась, достала из местного холодильника — большого сундука, обложенного сохранявшими холод амулетами, — кусок сыра, порезала его, добавила немного мяса, положила на тарелку и поставила на пол.
Барсик упорно считал, что ему, мыслящему созданию, необходимо питаться за столом. Я также упорно ставила ему еду на пол. Вот и в этот раз тарелка оказалась возле кошачьего носа.
— А блины пожадничала, — фыркнул Барсик.
— Коты блины не едят, — отрезала я, возвращаясь к остаткам на блюде.
— Я — необычный кот!
— Сочувствую.
