Заметив мое предобморочное состояние, Марсель медленным ходом возвращается на базу и, взяв меня за руку, уводит подальше от всех. Обнимает, успокаивает, берет на руки и укачивает как ребенка. А потом вдруг отпускает. На мой незаданный вопрос отвечает:
- Ты перестала дрожать, я понял, что ты успокоилась. Идем на яхту?
Я киваю, и мы возвращаемся на "Сады Эдема".
Но в свой отель не возвращаемся, причаливаем к очередному невероятной красоты острову. Я схожу на берег и смотрю, как он ходит туда-сюда с яхты на остров и обратно, таская какие-то сумки, рюкзаки.
- Мы собираемся сюда перебраться? - не удержавшись, спрашиваю с улыбкой.
- Просто небольшой пикник.
- На сколько человек? - преувеличенно таращу и без того большие глаза.
- На двоих.
Он и бровью не ведет, продолжая свои приготовления.
На самом деле устроить пикник - идея отличная, нам не мешает немного притормозить, поумерить нашу пылкость и притушить полыхающие страсти. Мне хочется получше узнать Марселя, узнать его самого, а не то, как здорово он целуется и офигенно занимается любовью. Мне хоть и не с чем сравнить, но в своей оценке я уверена - не представлю, что может быть лучше.
И как только мы располагаемся возле импровизированной скатерти, разложенной прямо на песке, и принимаемся щипать ягоды и фрукты, неспешно попивая шампанское, я спрашиваю то, что давно хотела:
- Откуда у тебя такое необычное для России имя?
Он усмехается уже такой знакомой кривой усмешкой, приподнимающей левый уголок его чувственного рта.
- Спасибо родителям. Мама в детстве зачитывалась Дюма и мечтала когда-нибудь оказаться в Марселе. Папа сделал ей такой подарок, и там, на берегу Кот Дазур, - произносит он с рычащей по-французски буквой "р", - они обзавелись наследником.
- Родители назвали тебя в честь места, где тебя… сделали?
- Где конкретно сделали, вычислить трудно. Говорят, молодость у них была бурная, - сверкает он глазами и слегка касается зубами нижней губы, вызывая пульсацию в моем теле, немедленно отозвавшемся на этот намеренный жест. - Но родился я в госпитале с видом на старый порт и под Марсельезу.
Я тихо смеюсь.
- По месту рождения, значит. Повезло тебе, что мама любила Монте-Кристо, а не роман, действие в котором происходит в месте с менее красивым названием.
- С этим не поспоришь. А тебя в честь кого назвали? Тоже имя не самое распространенное. Я слышал только об Агате Кристи.
Он ложится на песок и, положив голову на согнутую в локте руку, с интересом и вызовом смотрит на меня.
- Нет, с моим именем никаких историй не связано. Единственное, что фамилия у меня чисто еврейская, но от имен Рахель или Циля, предлагаемых родственниками, мои славянские мама и бабушка наотрез отказались. Да папа и не настаивал. Он сам уже далеко не Абрам, хоть и Львович. Он чаще зовет меня принцессой, поэтому имя не так важно.
- Принцесса, значит, - снова облизывает он губы и, приподнявшись, быстро ползет ко мне через стол, роняя бокалы и сминая остатки еды. - Иди сюда, буду сегодня твоим принцем.
Встав на колени, я тянусь ему навстречу, и мы надолго забываемся в поцелуе, пока в кармане его джинсов вдруг ни звонит телефон.
Он недовольно морщится, но смотрит на экран и отходит. Только тогда отвечает на звонок. Разговора я не слышу, хоть испытываю необъяснимую тревогу.
Через несколько минут он возвращается. Выглядит слегка раздраженным.
- Прости, Агата, мне нужно возвращаться в отель.
