Смотрю на часы - еще нет и семи. Для меня это очень рано. Я - классическая сова, и раннее вставание дается мне нелегко еще со времен школы. Сплю я крепко и, как слышу от всех, с кем приходилось вместе ночевать, неподвижно. Дашка рассказывала, что, просыпаясь рядом со мной, долго сидит рядом и прислушивается, дышу ли я вообще. Даже пару раз воспользовалась зеркальцем - проверить, запотеет ли оно. В кино так проверяют наличие дыхания у предполагаемых покойников. Теперь это что-то вроде нашего анекдота для посвященных.
Но если в мой сон вмешиваются посторонние силы или личности, он нарушается, и я могу не спать неделями. Точнее, не могу уснуть. Вот как сегодня. Всю ночь я ворочалась на, хорошо, не маленькой кровати в выделенной нам с Тёмой каюте, которая, конечно же, оказалась по соседству с каютой Марселя.
Обе на нижней палубе, не совсем дверь в дверь, к счастью, а наискосок друг от друга, но все равно недопустимо близко. Я предпочла бы жить с ним на разных уровнях. В конце концов, здесь шесть палуб, ну почему гостевые каюты нужно обязательно располагать рядом?!
Тем более есть еще одна гостевая каюта, на той же палубе, что и мастер-каюта, в ней поселили Антошку. И ночью, валяясь без сна и изводя себя невольным прислушиванием к звукам за дверью, я поняла, что есть лишь один выход - поменяться каютами с братиком. Точнее, подвести отца к тому, что Антошу нужно переселить в каюту Марселя и Алексы, чтобы он жил поближе ко мне, а их, соответственно поднять на уровень выше. И поговорю я с ним сегодня же, иначе до конца круиза я не доживу, выброшусь в море, ну или стану невротиком.
С этой мыслью решительно выхожу из каюты и шагаю к лестнице, ведущую на палубу выше, потом еще выше и еще…
Как вдруг утыкаюсь взглядом в босые, загорелые, непозволительно красивые ноги с едва заметными светлыми волосками. Таким ногам позавидовала бы любая девушка, и я точно среди них. Мои тоже не самые худшие, но им не хватало "мяса", к чему всегда придирался отец.
Ноги мечты отступают, и я поднимаюсь еще на одну ступень.
- Хм… не спится? - ехидно спрашивает сводный брат.
Я медлю с ответом и голову не поднимаю, чтобы ни дрогнувшим голосом, ни затравленным взглядом не показать, какое влияние на меня оказывает его внезапное появление. Блин, да кого я обманываю? Его ожидаемое появление действует на меня не менее фатально, а, может, и более.
Когда я знаю, что мне предстоит его увидеть, успеваю довести себя до состояния, близкого к обмороку, задолго до его прихода. Сейчас хоть это произошло одномоментно, вдруг есть шанс, что я сумею совладать с собой?
Если и есть, то он ничтожен.
Почему, ну почему я не могу быть такой же хладнокровной и равнодушной, такой циничной, как он?
Почему он просто взял и забыл меня, вычеркнул из жизни, удалил с фона, как ненужную деталь в фоторедакторе, а я так не могу?
Почему он по-прежнему вызывает во мне те же чувства, что и в первый день знакомства, почему я все так же дрожу и задыхаюсь от желания, а он пережил, перерос все, что связывало его со мной? Ведь тогда, в том отеле, он любил меня, я это чувствовала. Пусть всего неделю, но любил. Я знаю. Или мне просто хочется так думать? Тогда хотелось и сейчас я продолжаю себя обманывать?
Этот поток мыслей никак не помогает мне справиться с эмоциями, напротив лишь сильнее засасывая меня в воронку боли и переживаний. Я должна думать о чем-то другом. О чем?
