Лайка - страница 23

Добравшись перед самым закатом до основной своей базы, Никита весь обессилевший, снова борясь с приступами кашля, сварил себе ужин из добытого по пути рябчика, покормил Рекса и затем занялся обработкой шкурок. Закончив все дела, в положенное время он вышел на связь по рации, чтобы дать знать о себе Тане и послушать, о чем говорят другие охотники. Как обычно, среди суматошного одновременного гомона множества голосов, ставшего давно привычным, Никита сразу узнал голос своей жены. Как могли – перекинулись, перекрикивая и повторяя по нескольку раз, обычными, но такими нужными друг для друга, простыми фразами о детях и о здоровье. Тут же охотники из Сайгира и знакомые по эфиру промысловики из ближних по сибирским меркам участков стали интересоваться о том, как прошли первые дни начала сезона. Никита уклончиво ответил, что вроде появился соболь и можно надеяться на вполне хорошую добычу.

Пятая ночь после приёма первой сильнодействующей таблетки прошла невыносимо тяжело. Так как следующий день Никита планировал провести на базе, то он для себя решил проверить, к чему надо готовиться при окончании стимулирования организма капсулой, и какой промежуток между приемами выбрать. Провалявшись до утра в кошмарном полубреду, он чуть не выпил следующую порцию этого препарата и только усилием воли не дал себе сделать этого.

Когда стало светать, он немного поел, но его тут же после этого стало рвать. Обессилев до невозможности, он укутался в тулуп и то ли уснул, то ли потерял сознание – даже сам не мог понять, когда очнулся через полтора часа. Выпив сладкого чая, он решил немного половить рыбу, чтобы хоть как-то в действии продержаться до вечера. Словно бы в насмешку над его состоянием, когда он пешней прорубил лунку и закинул под лед блесну в надежде поймать щуку после ледостава, то сразу же попался огромный таймень. Никита даже не подозревал, что в его Нымде есть такие огромные экземпляры. Он в какой-то момент, пытаясь подтянуть рыбу к проруби, даже в азарте позабыл про свой недуг. Толстый капроновый шнур из запасов покойного тестя, который был сделан еще в СССР, бог выдержать и сто килограммов, пожалуй, чего нельзя было сказать про самого Никиту. Обессилев донельзя, он потерял счет времени, пока еле-еле не подтянул свою добычу на открытую воду. У Никиты даже не осталось никаких эмоций, чтобы удивиться огромной голове тайменя: он машинально зацепил свой багорчик под жабры и стал вытягивать рыбу на лед. В какой-то момент он даже снял с себя свой пояс-кушак и закинул его на шею Рекса, который все рвался помочь ему, но не знал как. Так общими усилиями они вытащили-таки огромную рыбу на лед. В длину она оказалась под полтора метра.

Пока он разделал и перетаскал куски тайменя на лабаз, день уже начал клониться к закату. Надо было по плану еще затопить баню и подготовить еду на завтра. Обычно он в свой как бы выходной старался мыться засветло, но на этот раз пришлось при свете керосиновой лампы. После парилки, как ни странно, ему полегчало, чего раньше не было: при выходе из жаркой влажной бани, пусть и топил он без лишнего энтузиазма, в холодный воздух всегда начинался сильный приступ кашля. Почувствовав облегчение, Никита сварил себе кусок тайменя с рисом, а также запек в печке порционные куски свежей рыбы в фольге на завтрашний день. «Ну, что ж, – думал Никита, заглатывая через силу куски мяса нежной рыбы, – бои идут с переменным успехом. Так что сдаваться и нельзя, да и рано – еще повоюем».