Лайка - страница 42

Когда он достиг своеобразного закоулка за каменной преградой, портал мерцал бархатно-матовым фиолетовым цветом. Никита уже догадывался, что этот цвет приглашает его войти внутрь. Пройдя в зал со спокойной решимостью, он уже и не обратил внимания на необъяснимое переодевание во время прохождения светового барьера между этим помещением и тоннелью.

Вот перед ним снова появилось звездное небо. Никита давно привык к состоянию одиночества и любил одиночество как некое метафизическое внутренне «Я». Сейчас, повернувшись назад к земному шару, как никогда остро он ощутил это чувство, но, правда, не как отрешенность или сиротливость, а, наоборот, – как великую свою ответственность за всех людей, которые живут на этой планете, как бы громко и пафосно это не звучало. Он мог буквально подойти к каждому человеку в мире и следовать за ним везде, куда бы этот человек ни пошел. Никита никогда до сих пор не считал себя верующим в Бога в том смысле, в котором понимают эту веру воцерковленные люди. Он даже никогда не задумывался над этим вопросом. И только сейчас Никита очень смутно стал догадываться о своей роли, боясь назвать имя Того, кто выбрал исполнять ее. «Должно же быть Нечто или Некто, которое реализовало вот такое чудо для меня», – размышлял он, глядя на голубую планету Земля.

Никита двигался, вернее, двигал свое «Всевидящее Око», уже совершенно непринужденно. Он просто желал двинуться в эту или в ту сторону, например, и вот, чуть двигая ладонью, он оказывался именно там или тут. Вот и сейчас Никита легко оказался над западной частью Индийского океана, уже перемещаясь не влево, а потом вниз, а сразу по диагонали в требуемую точку над Аденским заливом. «Однако надо бы мне карту мира проштудировать», – мелькнула мысль в голове, когда он заметил два острова на выходе из залива в сторону Индийского океана, а что за это острова и какие у них названия – он не имел никакого понятия.

Прошло примерно минут двадцать, пока Никита не нашел искомую яхту. По всем приметам это должна была быть именно она: очень богатое судно с надписью на борту «Acrux» было единственным в стороне от довольно большого количества разных торговых кораблей, которое двигалось в сторону сомалийского побережья. Когда Никита приблизился вплотную к яхте, а потом пролетел и по внутренним отсекам, то его предположение подтвердилось окончательно: в запертом кубрике под баком, в носовой части судна, находились пять человек с завязанными глазами и прикованные наручниками к одной цепи. В центральной каюте сидели еще семь человек с автоматами, а на полу валялись два гранатомета; в кормовом же отсеке лежали семь трупов в лужах крови. Еще два человека, негра, одетые в какое-то рванье, в отличие от находившихся в центральной каюте белых, с автоматами за спиной, расположились в рубке и управляли судном. За судном буксировалась большая резиновая лодка с двумя мощными моторами.

Изучив ситуацию вплоть до мельчайших деталей, Никита поднялся вверх, чтобы прикинуть, за какое примерно время судно должно доплыть до берега, если будет двигаться по прямой. По его оценке получалось примерно три часа. «Получается, они хотят высадиться на берег с наступлением темноты», – подумал он.

Вдруг в голову Никиты пришла замечательная идея насчет того, как действовать дальше. «Помниться, Серега что-то говорил про то, что он в армии охранял резиденцию нашей Внешней разведки, – подумал он, переместившись к европейской части России. – Ясенево вот помню, еще он называл какой-то подмосковный поселок… Как же его, а, да, точно – Бачурино! Вот мы сейчас исследуем штаб-квартиру нашей разведки…»