– Кажется, мне надо допросить и вашего друга капрала Флевретти.
– Ой, нет-нет-нет! – в один голос закричали они.
– Тогда с этого момента только правду. Кто-нибудь вскрывал пломбу на бидоне со святой водой и запечатывал его снова?
– Не знаю, – испуганно сказала Ава или Ива. Я в них уже запутался.
– Не знаю, – повторила её сестра. – Честно-честно.
– Хорошо, – вздохнул я, недоумение в их глазах было слишком натуральным. – Тогда это всё.
К концу рабочего дня я чувствовал, что сегодня мне надо выпить. Паб, в который я зашёл, был гордостью местной пивной индустрии. На стенах висели череп волка-оборотня, чучело вымирающего грифона, шкура единорога и ржавые кандалы, узор на вентиляционной решётке изображал мучения грешников в аду, в витрине на всеобщее обозрение был выставлен набор знаменитого маньяка-проктолога, а над камином прибиты два настоящих крыла ангела. Самые редкие охотничьи трофеи…
Я попробовал местное пиво, которое рекомендовал комиссар. Оно оказалось приятно-кислым на вкус, и неповторимый клоповный аромат ничуть его не портил.
Рядом за стойку подсела та самая зеленоглазая журналистка в мини.
– Могу я выпить кружку пива, чтобы это не появилось в завтрашней прессе? – ровно спросил я, глядя перед собой.
– Ну конечно. Обещаю, что о пиве писать не буду, – сказала она, тоже не поворачиваясь ко мне, а с притворным интересом рассматривая ряды бутылок за спиной горбатого бармена-клюйркона.
– Уже спасибо.
Она помолчала, но я знал, что покоя от неё не дождёшься.
– Как прикажете к вам обращаться, сержант-месье-господин-сэр?
– Вообще-то мне привычней пан. Я всё-таки из Полякии.
– А я-то думала, почему вы такой высокий.
– Да, – кивнул я, – поляцкие черти обычно выше и крепче ваших островных, Эльвира.
– Надо же, вы запомнили моё имя. В газете прочли?
– Под статьёй. О том, как я измывался над бедными домовыми и стрелял в горгулий.
– Да ладно вам, это моя работа. Лично я ничего против вас не имею. У меня начальник очень любит жареные факты и, если я пишу что-то нескандальное, грозится уволить.
– Бывает. Мой шеф тоже не самый обаятельный тип, – соврал я, однако неприязнь ушла, и я даже, кажется, начал испытывать к ней какие-то чертячьи чувства.
– Так я могу угостить вас пивом в знак временного перемирия?
– Если только это не будет истолковано как взятка офицеру полиции.
– А вы тоже угостите меня, и будем считать это подкупом свободной прессы, – улыбнулась она.
За разговором мы и не заметили, как перешли на «ты». Потом пересели за отдельный столик и скоро болтали и смеялись так, будто были знакомы всю жизнь. Эльвира оказалась очень умной и образованной девушкой, я давно не получал такого удовольствия от обычной беседы.
Часа через три я расплатился и проводил её до дома. Мы попрощались сдержанно, ни о чём не договариваясь, но я был уверен, что завтра вновь увижу её в том же пабе. И более того, я очень на это надеялся…
Следующим утром, придя на работу, я увидел, что комиссар опередил меня. Но сегодня он встретил меня без улыбки, только, сумрачно взглянув исподлобья, буркнул:
– Приветствую, сержант.
– Доброе утро, месье.
– Ещё какое доброе. Смотрите, что я получил сегодня. Подтверждение из пищевого контроля, что в супе, взятом ими на экспертизу, действительно содержится святая вода.
– Значит, мы идём по верному следу. Я прошу разрешения допросить сантехника, который приходил в тот день на кухню чинить трубу.
