– А ты молодец, – Терехов хлопнул Гюрзу по плечу. – Быстро отреагировал.
– Угу, – поддакнул Данила. – А то я вообще растерялся – то ли бросать веревку, то ли дальше тянуть, то ли голыми руками этой твари пасть разрывать…
– Голыми руками не советовал бы, – усмехнулся Гюрза. – У инканьямбы зубы, как скальпели. Без пальцев бы остался. Но у этих тварей есть уязвимое место…
Он ребром ладони постучал по задней стороне шеи.
– Надо бить пониже головы и постараться перебить ей хребет. Ну, или еще можно в глаза чем-нибудь тыкать и доковыряться до мозга. Но это сложнее – мозг у неё маленький, где-то с грецкий орех.
– Ясно, – кивнула Ката. – То есть примерно как у нашего Стинга.
– Рад, что тебе уже лучше, – отозвался лучник, усмехаясь.
– Что, привал небольшой устроим? – предложил Терехов. – Только надо уйти с моста, а то мы здесь, как на ладони…
– Да нет, пойдемте. Я в порядке.
Ката, пошатываясь, поднялась на ноги.
– Точно? Ты не геройствуй особо – раны довольно серьезные были…
– Ну, кровища из меня уже не хлещет, все зарубцевалось, – раздраженно отозвалась ведьмачка. – Дальше само заживет. Что вы со мной носитесь-то? Это же игра. А я сама виновата, что так долго болталась на этой веревке.
– Ладно, идем, – помедлив, кивнул Терехов.
Берс чуть задержался, чтобы забрать веревку. Дальше мы продвигались не торопясь и стараясь не шуметь. Источник был совсем близко – когда я останавливался и прислушивался, то чуял его даже без медитации. Кажется, он где-то выше нас, в аккурат под тем деревом, которое мы видели с противоположного берега реки. Последние метров тридцать мы и вовсе преодолели чуть ли не на пузе, пробираясь через заросли высокой травы. А уж когда подобрались к источнику на расстояние прямой видимости, и вовсе дыхание затаили. И было из-за чего.
Рядом с источником был выстроен еще один алтарь уже знакомой нам конструкции – с тремя рогатыми черепами на верхушке. И ванары радом обнаружились. Точнее, один ванар.
Размером он был чуть помельче встреченных нами до этого горилл. С ног до головы покрыт густой блестящей медно-рыжей шерстью и выряжен в богатые шелковые одежды с позолотой и вычурными позументами. В руках его был боевой посох с утолщениями на концах, украшенный золотыми и красными лентами. И этим самым посохом он мутузил алтарь, методично разваливая его на мелкие обломки. И даже на этом не успокоился – когда от алтаря уже практически ничего не осталось, он долго пинал осколки черепов, втаптывая их в траву и что-то непрестанно бормоча себе под нос на разные голоса.
Мы затаились в зарослях, разглядывая странного ванара сквозь листву. Закончив свой акт вандализма, он одним гигантским прыжком скрылся у нас из виду, но мы по-прежнему сидели тихо, прислушиваясь к окружающим звукам.
– Ну, что он свалил?
– Тссс!
– Ты что-то слышишь?
– Да тихо вы!
Еще пара минут пролетели в напряженной тишине.
– И что, как думаете, он еще там? – не выдержав, шепнул я.
– Кто? – таким же заговорщическим шепотом отозвались справа.
– Дед Пихто! – огрызнулся я, оборачиваясь.
И едва подавил испуганный возглас.
Ванар сидел справа и чуть позади меня, сгорбившись и вместе с нами разглядывая опустевшую поляну. На меня он воззрился округлившимся от изумления глазами и даже коротко взвизгнул, изображая испуг.
– Что за…
Псы разом вскочили, замерли в напряженных позах с оружием наготове.
Ванар, сложив губы трубочкой и выпучив глаза, продолжал сидеть на месте с таким видом, будто его застукали за подглядыванием в женской раздевалке.
