На импровизированном столе, сложенном из деревянных ящиков, лежало полностью лишенное кожи человеческое тело.
–Вот смотри, это сухожилия, они служат для соединения мышц с суставами. Порежешь их, и он уже не сможет двигаться. – Кол поддел ножом бледно-желтую полосу, уходящую от мышцы к кости. – Вот так, можно отделить кисть от руки. – Продолжая урок, учитель медленно сделал два разреза и кисть со снятой кожей, осталась в его руке отдельно от тела. – Пробуй сам на другой руке!
Я обойдя труп некогда бывшего алкаша, потянул кисть и прицелившись, резанул. Пятерня трупа отлетела под ноги едва живому от страха пленнику. Тот взвыв дурниной, и напустил под собой лужу.
–Хорошо! Также и локти, и стопы, и колени. Режь!
Я закусив губу от усердия начал стараться. Спустя некоторое время, все конечности были отделены от тела и по настоянию учителя, сложены рядом с торсом трупа. Я, увидев обрубок туловища с головой и хуем, прыснул со смеху в кулак.
–Ты мля не ржи! А учись, показываю раз, больше повторять не буду! -Кол взял в руки отрезанную ногу. – Видишь вот тут как бы трубка?
–Угу.
–Это артерия, главный кровоток. Перережешь ее, и он быстро истечет кровью и сдохнет. Ясно?
–Угу!
–Че ты блядь угукаешь прям как сыч? Ты понял, нет?
–Угу, понял! – я поднял на учителя глаза.
–Слушай, а как тебя, мля, зовут? А то все вожусь с тобой который день, а имени твоего не знаю. – Кол бросил на стол отрезанную ногу и вытер руки о тряпку, что весела на гвозде у стены.
Я задумался. А ведь правда! Не считая того, как меня называл Пак, то выблядком, то соплей, то зверьком, выходит, что и нет у меня имени вовсе! Не может же мое имя быть – «Блядский выблядок» или «Мелкий пидор».
–Нету у меня имени…– сказал я, опустив голову.
–Как, так? Нету? – Кол поморщился и стал меня сверлить своими желтыми зенками.
–Ну может и было, только спросить не у кого. Сирота. А Пак, ну ты сам слышал, как меня называет!
–Это даа! С таким имечком как дает Пак, и жить то нехуй! Хех! Ну а друганы твои как тебя погоняют?
–Нету у меня друзей…– я опустил голову и почесал затылок.
–Ну пиздец! Вот век живи, -век охуевай… А чего так, что нет?
–Был один в том году, дружили типа, монету у меня спиздил. Я его загрыз. – я потупил глаза и медленно облизнул верхний ряд острых как бритва зубов.
–И правильно! Нехуй крысятничать! Да не парься ты, разве то друг? Крыса! Сдох и хуй с ним! А друзей, слышь! Друзей говорю, заведи! Не таких конечно, а чтоб полезные были!
Я поднял голову с непониманием уставился на учителя.
–Ну вот смотри. – продолжал Кол, – Вот идете вы «на дело», надо тебе чтоб на «шухере» кто постоял, а он постоит! Или вот был случай: Идешь ты с другом, в путь дальний, а жратвы у вас уже нету нихуя, и еще очень долго не будет! А друг, это около шестидесяти килограмм чистого мяса, плюс три-четыре литра крови. Причем он уже рядом! Смекаешь?
–Угу! А че правда друга ел? – мне стало чуть не по себе.
–Не, не! Не ел я его! Ты что! Только кровь его пил! – Кол замахал руками перед собой.
–Ебаать…
Кол улыбнулся, показав ровный ряд белых зубов. – Голодуха припрет, и не такое сделаешь!
–Про пользу дружбы ясно?
–Угу.
–Надо бы тебе погоняло, ну имя какое-то приспособить! А то негоже «выблядком» да «соплей» как-то. Слушай, Пак тебя малого карапуза, правда на свалке поймал?
–Угу!
–А что ты там жрал, помои? – Кол прищурил глаз.
–Нет! Мне от помоев хуево, не жру я такое! – я поморщился, вспоминая жизнь «до Пака». Странно, ведь совсем малой был, а помню все.
