Обида на власти и боль утрат машинально перекладывались на русских и других инородцев, занявших дома и квартиры, в которых ранее жили горцы. Ведь десятки тысяч спецпереселенцев из-за суровых условий, в которые их поместили в Казахстане и Средней Азии, умерли от холода и голода, болезней, так и не дожив до счастливых и в то же время горьких дней возвращения на малую родину. Криминальные авторитеты и антисоветские секты сбивали многих возвращенцев с толку и разжигали межэтническую и межконфессиональную рознь. Чтобы «ловить свою добычу в мутной воде». Подбивали порой неосведомленных чеченцев и ингушей и на захват только что отстроенных своими руками коттеджей заводчан и строителей, на которые у возвращавшихся из-за Каспия горцев вообще не было никаких прав. Кстати, не все представители русскоязычного населения города в эти годы могли воспользоваться и строительством коттеджей по методу «своими руками», при котором финансирование осуществлялось за счет промышленных предприятий. Многие вчерашние фронтовики, в том числе и однополчанин Витькиного отца дядя Володя Гончаров, на собственные средства приобретали так называемые «планы» – участки земли с проектной документацией – и возводили за свой же счет на них собственные, чаще всего, скромные дома из самана или кирпича. На этом фоне безвозмездные ссуды для бывших спецпереселенцев они расценивали как явную социальную и национальную несправедливость, проявленную к семьям вчерашних фронтовиков. Мол, мы на передовой кровь проливали, а горцы в тылу были. Те из них, кто успел убежать в лес и спрятаться от уполномоченных НКВД, организовались в многотысячные бандформирования. Во время своих вылазок били в спину подразделениям советских войск, убивали милиционеров и военных, советских и партийных работников на территории Северного Кавказа, особенно в горах. Практически каждый житель Грозного знал, что в Черных Горах в нескольких десятках километров от города находилось до 25 тысяч боевиков, в годы войны готовивших торжественную встречу Гитлеру. Даже белую бурку и белого красавца-коня держали для этого случая. И не сидели, сложа руки, воевали. На грозненском кладбище в братских могилах и по отдельности были похоронены десятки, если не сотни бойцов и офицеров Советской Армии, милиционеров, ставших жертвами рук бандитов. И горожане об этом помнили. Бывшие фронтовики – особенно.
Поэтому, когда криминализированные представители возвращенного на малую родину населения уже в мирное время по ночам стали нападать на работников промышленных предприятий, претендовать на их законное жилье, дело дошло до массовых протестов и выступления русскоязычной части города на центральной площади Ленина, справа от которой находился обком КПСС. И хотя народ, среди которого было много вчерашних фронтовиков и победителей, с помощью разных методов, в том числе и вызовов в КГБ, милицию, запугиваний и разъяснений постепенно утихомирили, напряжение в атмосфере Грозного осталось, а между русскоязычными горожанами и многими коренными жителями Кавказа словно черная кошка пробежала. В городе, особенно по вечерам и ночам, долгое время было не спокойно и не безопасно. Витькиного отца в ту пору по ночам не было дома – вместе с другими членами городского партийно-хозяйственного актива и комсомольцами дежурил в райкоме КПСС Заводского района, чтобы быть готовыми к любому ЧП или даже диверсии.
