Лебединый трон - страница 10

Позже, уже в своей комнате, оставшись одна, я раздеваюсь и смотрю на себя в зеркало в полный рост. Своей миниатюрной фигурой и черными волосами я напоминаю мать. Хотя она могла принимать облик черного лебедя, тогда как мне удавалось превращаться в белого, как мой отец. У меня такие же голубые глаза и та же прямая линия челюсти. Повернувшись, я осматриваю шрамы на спине и провожу пальцами, где достаю. Прошло пять лет, нет, почти шесть, с момента нападения, которое так обезобразило мою кожу. И уже минуло четыре года, как я в последний раз пыталась перевоплотиться. Учитывая опасность, которой я подвергла себя на пляже, возможно, пришло время попробовать еще раз. Делаю глубокий вдох, не обращая внимания на ощущение паники в районе солнечного сплетения, и закрываю глаза, вспоминая, чему учила меня мама. Я сосредотачиваюсь на потоке силы, текущей под моей кожей, на силе обращения, которой обладает только дворянство, которая отличает нас от бескрылого большинства. Я представляю свое тело, обведенное сияющим контуром, если отбросить плоть и кости; концентрируюсь на его гибкости, думаю о состоянии чистой энергии, которая протекает между каждой физической конфигурацией. В итоге чувствую, как это срабатывает, как мое тело начинает меняться, одна форма тает, перетекая в другую, кости светятся, удлиняются, кожа превращается в перья…

Боль вспыхивает от рваных нервных окончаний на моей покрытой шрамами коже. Затем приходит ужас, такой же горький и жестокий, каким я его запомнила. Такой же быстрый, как и те два ястреба, два обращенных дворянина, которые выглянули из облаков и напали на маму и меня, убив ее и разорвав мою спину на части.

«Два ястреба. В небе, прямо над нами. Я знаю, что я видела».

Я говорила со своей няней, потому что горе лишило отца дара речи.

«Вы ошибаетесь, миледи. Это не могли быть ястребы, потому что ястребиных семей больше не осталось. Вы видели в небе кого-то другого, моя бедная запутавшаяся птичка…»

«Но я не запуталась. Я знаю, что видела».

Моя грудь сжимается, и пока я пытаюсь дышать, светящийся контур в моей голове исчезает. Мое человеческое тело вновь заявляет о себе и возвращается к жизни, твердое и неоспоримое, оставляющее меня задыхаться голышом на полу.

Слова лорда Ланселина не дают мне покоя: «Вы по практическим соображениям теперь бескрылая…» Лежа на грубом ковре, я впервые задаюсь вопросом, не совершаю ли я ошибку. Много лет я боролась с ограничениями своего отца, с обстановкой замка и со стеной молчания, за которой он спрятался. Я мечтала покинуть Мерл и уйти на поиски справедливости для своей матери. Но рисковать доминионом, своей жизнью ради того, что может оказаться не более чем мечтой…

Смогу ли я выжить в мире, в который собираюсь войти, если даже не могу доказать, что я действительно одна из них?

Уже поздно, и я устала. Моя раненая лодыжка все еще пульсирует. Я забираюсь в постель, так и не получив ответов на вопросы.

Спустя еще две недели бурной активности, наконец наступает день моего отъезда. Люсьен и я стоим в большом зале Мерла, не обращая внимания друг на друга; мы не были наедине друг с другом с того самого дня на пляже.

Приближается слуга.

– Мы готовы, Ваша Светлость, – он сгибается в поклоне и спускается по лестнице в сторону замка, где ждут кареты. Три кареты для нашего багажа и четвертая для слуги Люсьена, Тюрика. Несмотря на мои уговоры, Летия настаивает на поездке в этой же карете. Нас будут сопровождать вооруженные всадники, хотя им придется повернуть назад на границе с Собственностью Короны: защитникам не разрешается проводить свою собственную охрану в личные владения монарха. Мы с Люсьеном едем вместе в пятой карете, чтобы он мог начать мои уроки придворного этикета и так далее. Поездка могла занять, по меньшей мере, две недели или максимум три, в зависимости от погоды и состояния дорог, поэтому мне приходится разрываться между всем этим. Сейчас, когда дело дошло до главного, я не особо горю желанием прибыть к королевскому двору раньше, чем необходимо. Но мысль о лишних семи днях, проведенных в тесном пространстве с Люсьеном, оставляет горький привкус во рту. Облегчение наступает, когда появляется лорд Ланселин.