– Не подойду! – рявкнул в сердцах Гордеев. И телефон смолк.
Но едва Юрий принес на журнальный столик бутылку с рюмкой и уже готовую закуску из холодильника и потом рухнул в любимое кресло, не забыв включить телевизор, этот проклятый телефонный аппарат вдруг очнулся. Ну точно как тот мерзавец со своей проклятой монтировкой!..
На второй минуте беспрерывного звона, когда Гордеев еще не окончательно решил – разбить аппарат или наплевать на него и кинуть сверху подушку, рука сама потянулась к трубке. Он еще не успел ничего сказать, как оттуда принеслось, здрасте:
– А-а, ты все-таки дома? – И, не представляясь, ни здравствуй тебе, ни спасибо, сразу: – Чего не берешь-то? Я прямо измаялся!
– Простите, – вежливо сказал Гордеев, и это ему стоило немалого, – куда вы звоните?
– Юрка! Да ты че, не узнал совсем? Ну забурел, бродяга! Да Женька это! Елисеев! Или уже забыл кореша?
Женька Елисеев? Впрочем, особенно напрягаться не надо было, ну конечно, вечный баламут и бабник! Ну да, сокурсник. Он вроде где-то юрисконсультом устроился... Или в газету ушел работать? Нет, скорее, в газету.
– Ну, вспомнил наконец? – чему-то радовался Женька. А может, и не радовался, кажется, у него всегда был горячий темперамент.
– Вспомнил, но ты извини, столько лет прошло...
– Это ничего, – заторопился Елисеев. – А то знаешь, как теперь говорят? Ну, до встречи на следующих похоронах! А? Неплохо?
Да, ничего... Ничего хорошего. Он всегда был безалаберный – этот Женька. Даже и отчества его никто не помнил – Женька и Женька, а теперь, поди, еще и великовозрастный.
– Ну так какие проблемы? – не очень приветливо спросил Юрий. – А то я только приехал, день сумасшедший, заседание в Люберцах, у черта на куличках, а тут еще приболел...
– Это, конечно, не есть хорошо, старик, – бодро провозгласил Женька, – но дело – прежде всего. Хочу срочно напроситься к тебе в гости. Вообще-то было бы лучше в каком-нибудь кабачке, но по твоему голосу чувствую, что ты не врешь старому корешу, а и в самом деле неважно себя чувствуешь. Тогда другое предложение. Ты как, холостякуешь?
– А какое отношение?..
– Прямое, старик! У холостяков всегда в холодильнике одно пиво.
– Логично. Но у меня и пива нет. Разве что рюмка...
– Одна рюмка – это, старик, для компрессов!
«Надо же! – удивился Гордеев. – Экстрасенс?»
– Словом, картина понятна. Тогда я сейчас заскочу в магазин, и минут через пятнадцать жди. Я почти рядом.
Короткие гудки отбоя.
Гордеев уже и рюмку налил – хорошую, граммов на сто, и ветчинки кусок на вилку подцепил. Но задумался: стоит ли спешить? Женьке определенно что-то срочно надо. Так, может, подождать? Но нет, сражение, которое только что произошло, требовало соответствующей реакции организма. Нельзя обижать собственное естество. И он принял рюмку, закусил и – расслабился в ожидании...
А по телевизору шли очередные «Вести». И собственный корреспондент откуда-то – названия города или области Гордеев пропустил мимо ушей – с блудливо-печальным лицом какой-то известной «куклы», имя которой никак не хотело прийти на память, живописал драматические картины губернаторской гонки. Судя по картинке за спиной корреспондента, дело происходило где-то определенно в Сибири.
Гордеев слушал вполуха осточертевшую «политику». Убили одного претендента на губернаторское кресло. Теперь второй претендент попался. Инкриминируют хранение наркотиков. А дальше началась сплошная пропагандистская риторика, и Юрий сердито переключил канал. Не фонтан, конечно, но хоть смотреть можно.
