«Везёт мне на животных – подумала я, сглатывая семя, – один рычит, другой скулит, только Славик просто сопит и удовлетворенно вздыхает, когда кончает».
Марик облегчённо отпустил мою голову, благодарно пригладил мне волосы и облокотился спиной о стену, а я продолжала стоять перед ним на коленях, держа его член во рту, ожидая, когда он расслабится и опадёт. Закрыла глаза, гладила руками его попу, бёдра, голени и старалась не замечать, как поплыли его бока и округлился живот.
Снова меня поташнивало и мутило, а я в глубине души надеялась, что близость с ровесником не отнимет у меня много сил, Марик был старше меня всего на десять месяцев. В детстве я была очень одарённым и развитым ребенком, выучилась сама читать и писать в пять лет, поэтому мама, преподаватель русского языка и литературы, отправила меня в школу в возрасте шести лет трёх месяцев. В результате этого все однокурсники были взрослее меня на год-полтора, а те, кто после медучилища, вообще, на три-четыре.
Слизнув последнюю капельку семени с головки, встала на ноги, улыбнулась, потянулась и предложила:
– Пойдём, поваляемся!
– Лялька, за что мне такой подарок?
– Марик, закрой рот! Представь, что это наш первый раз, и мы у тебя дома шалим, пока твои родители на работе…
– Вот ты фантазерка! Знал бы тогда, никуда бы от тебя не уехал!
– Если бы да кабы – во рту бы росли грибы!
Марик аккуратно сложил покрывало, улегся поверх одеяла, включил мягкий свет у изголовья и откинулся на подушки, внимательно меня разглядывая.
– Снимай-ка всё, так нечестно!
– Да пожалуйста!
Двигаясь плавно, как стриптизёрша под музыку, завела руку за спину, расстегнула и скинула лифчик, кокетливо виляя попой, стянула и отбросила в кресло трусы и чулки, а потом совершенно неизящно и легкомысленно плюхнулась рядом с ним на живот, положив подбородок на кулачки.
– А как ты предохраняешься, Ляль? У меня с собой презервативов нет.
– Никак! Во время кесарева попросила, чтобы маточные трубы перевязали. Мне кажется, трёх детей мне вполне достаточно.
– Предусмотрительно! Что-то я даже шва у тебя не заметил!
– Работа Мастера! Наша однокурсница, Альбина, начмед Перинатального центра оперировала!
– А почему не у нас рожала?
– Ха-ха, "Женское счастье" мне было не по карману, как и сейчас, впрочем… – выпалила я и замолчала, прикусив язык, не зная, как продолжить разговор.
Жалобы на безденежье и нытьё не входили в мою программу.
– Как такое возможно, что ты, вообще, не изменилась за эти годы, только титьки подросли и попа округлилась?
Марик повернулся на бок, лицом ко мне, и его живот разлёгся перед ним, протянул руку и погладил меня от темечка до поясницы, звучно шлёпнув по ягодицам.
– Кожа гладкая, чистая, ни морщин, ни целлюлита!
Ничего не придумала лучше, чем лить ему в уши то, что ему хочется слышать:
– Ну, Мари-и-ик! Ты профессор, доктор медицинских наук, сделал блестящую карьеру и контролируешь восемь самых крупных частных роддомов в регионах, пашешь двадцать лет, не покладая рук, а я с девятнадцати до тридцати пяти была счастливо замужем за Измайловым, жила, как за каменной стеной, занималась собой, детьми и немножко работала "для души". Трудилась в полную силу только три года после развода и последние три месяца в нашем роддоме.
– Не буду скрывать, что много думал в тебе после нашей недавней встречи, поднял и изучил твоё личное дело, навёл справки на кафедрах, где ты работала. Правда, что у тебя где-то лежит готовый диссер по восстановительной медицине?
