– Какое облегчение! -подумал Саша, – особенно в моральном плане!
– Сашенька давай выходи! Мы не закончили, если ты думал, что так отделаешься от меня ты глубоко заблуждаешься!
Он вышел, но страсть уже ушла и возобладал разум.
– Прости давай не сегодня, ты слишком много вывалила на меня, я так не могу!
– Можешь, можешь, снимай штаны, – командным голосом, в присущей ей манере, отчеканила звуки герцогиня. – Дже хватай его!
– Да хозяйка!
Дже подпрыгнул из лотоса, как какой-нибудь ниндзя, в мгновенье ока оказавшись у Саши за спиной.
– Стойте господин Саша, не дергайтесь, а то вам будет очень больно, – с небольшим азиатским акцентом выдал Дже.
– Ну вот Сашенька так-то лучше, давай посмотрим, что тут у нас. Баа, а что так грустно, ты не рад мне что ли совсем, дорогой. Фи и этот запах, это что Красная Москва? Ты заставляешь меня вспоминать до имперские анекдоты про пизду и Москву, – выругалась герцогиня, – так ладно, Дже отпусти его!
Саша сгорал от стыда, его переполняли эмоции, он чувствовал себя падшей женщиной, а её представлял сутенером в леопардовой шубе, хоть на донышке и был только чай, пусть и очень дорогой.
– Ты прости меня Сашенька, я с детства такая, не принимаю отказов, поэтому не думай, что мы закончили, теперь ты мой, пожалуйста запомни и впредь не сопротивляйся, мало ли там Дже переклинит или что еще случится.
– Тварь! – не выдержав накала эмоций выкрикнул Саша.
– Ахахаха! – во все тридцать четыре белоснежных зуба рассмеялась Катерина, – да дорогой, так меня тоже называют, но ты не переживай, сам ведь знаешь от любви до ненависти один шаг и в обратную сторону расстояние соизмеримо.
– Я буду на тебя работать, но быть твоей шлюхой, я не нанимался!
– Ахахаха, дорогой так все говорят вначале, ну да ладно будь, по-твоему, сам ведь потом на коленках приползешь и будешь умолять, – Герцогиня любовь моя, не могу без тебя, амур порвал мое сердце разрывными, ну или что вы там все говорите в таких случаях, ахахах!
Она сделала знак рукой Дже, проводить гостя прочь.
– Завтра в десять, жду тебя на пляже около бара, и прошу будь любезен не опаздывай, я и так трачу на тебя слишком много времени и сил, фи!
– Слушаю и повинуюсь, – попытался съязвить Саша, но вышло слишком вульгарно, так как будто он уже признал, что стал её девкой.
Под шум цикад он пробирался в свой номер, морально сломленный, но живой. Горячий воздух обдувал его лицо, мелкие камушки разбитой грунтовки так и норовили запрыгнуть в его лоферы.
– Блять!!! – крикнул он все горло, да так громко, что тропические птицы, спокойно спавшие все это время, резко вылетели из кустов, напугав его до усрачки.
Он сидел в душе и плакал. До этого момента Саша видел, что так делают в до имперских фильмах, но не понимал зачем, теперь понял. Беспомощность – самое страшное чувство, которым может овладеть мужчина. Герцогиня знала свое дело, она ловко манипулировала людьми, смотря в глаза человеку, она сразу понимала все его слабости, болевые точки и места возможного давления. Саша попал в ловушку, из которой не было выхода. Безысходность – это второе чувство, которое покрыло его с головой, хоть он и был не робкого десятка. Первобытный, рептильный страх, добил его центральную нервную систему, да так что он не мог уснуть всю ночь. Робкое солнце начинало входить в свои права, когда Саша наконец пришел в себя.
– Соберись, все хорошо, бывало и хуже, точней, могло быть и хуже, представь она достала бы страпон или что-нибудь еще из этих имперских штучек! Ты еще легко отделался, – Саша успокаивал себя.
