Я пересек парковку, и швейцар услужливо распахнул дверь, но в коридоре навстречу сразу выдвинулась парочка вышибал. Невысокие жилистые китайцы загородили дорогу, и один из них почти без акцента поинтересовался:
– Столик заказан?
Я ничего отвечать не стал, лишь стянул лыжную шапочку и склонил голову набок, ожидая развития событий.
– Столик заказан? – повторил вопрос второй парень, который говорил по-русски куда хуже напарника. – Нет?
– Это проблема? – широко улыбнулся я в ответ.
Китайцы напряглись – голливудской красотой моя улыбка похвастаться не могла, да и когда подобные люди улыбаются, обычно ничем хорошим это не заканчивается.
Но прежде чем вышибалы нашлись с ответом, из зала выбежала низенькая официантка и что-то быстро-быстро затараторила по-китайски. Парни послушно расступились в стороны, освобождая мне дорогу.
– Уважаемый гость, идите за мной! – попросила девушка.
Я в ответ на такое обращение только хмыкнул, но стоять столбом не стал и зашагал за официанткой, а когда та привела меня к гардеробу, спросил:
– Это обязательно?
– Обязательно, – кивнула китаянка.
Стянув перчатки с озябших за время блуждания по улице рук, я убрал их в карман, туда же сунул шапочку. Переложил чарофон в брюки и передал куртку лысоватому старичку-гардеробщику. Взамен тот выдал мне деревянный жетон: на одной его стороне была выжжена цапля, на другой – цифра семь.
Оправив фланелевую рубаху, я глянул на себя в зеркало, убедился, что ничего не топорщится из-за засунутого сзади за ремень брюк кольта, и вслед за официанткой спустился в основной зал.
Как и в последний мой сюда визит, просторное помещение было разделено на части свисавшими с потолка ширмами, а у низеньких столиков вместо стульев лежали циновки. Дымившиеся тут и там палочки наполняли воздух ароматом благовоний, запаха табака совсем не чувствовалось. Но курили прямо в зале – я заметил пепельницы.
По проходу меж циновок мы дошли до задней стены, и там официантка распахнула передо мной неприметную дверь. В просторном кабинете на самом обычном диванчике за самым обычным столом сидел Ермолов. Да и в остальном обстановка была напрочь лишена малейшего намека на китайский колорит; под потолком люстра, на стенах фотообои, не хватает только бильярдного стола…
Шурик оттянул рукав свитера, взглянул на часы и усмехнулся:
– Точность – вежливость королей?
– Типа того, – подтвердил я, уселся напротив приятеля так, чтобы видеть входную дверь, и предположил: – Пацанский кабинет?
– Типа того, – моими же словами ответил Шурик и многозначительно покрутил пальцем в воздухе. – Просто ужинаем, дела не обсуждаем.
Я намек понял и постучал по пустому столу.
– Воздухом питаться будем? – После этого достал заткнутый за ремень кольт и принялся накручивать на него глушитель.
– Это лишнее! – вскинулся Шурик.
– Утром тоже лишнее было? – напомнил я, положил пистолет рядом с собой на диван и накрыл оружие подушечкой.
Ермолов поморщился, но спорить не стал, вместо этого дернул свисавший с потолка шнурок. Вскоре дверь распахнулась, и в кабинет вошла давешняя официантка.
– Что будете заказывать? – спросила китаянка.
– Утку по-пекински, – не глядя в меню, сказал Шурик. – А пока готовится, несите пару порций лапши. И хлеб.
– Пиво, водка, настойки?
– Водку, – решил Ермолов.
– Графин?
– Бутылку. Нераспечатанную.
– И чай, – попросил я.
– Зеленый, черный, пуэр?
– Черный, обычный черный чай.
