Мне хотелось принести директору видео с его дочкой и усмехнуться в лицо. Посмотреть, как он будет умолять остановиться. Но в итоге все пошло не так.
Когда придурок Гева мне прислал первый отчет, я просмотрел файл раза четыре. Взгляд Маши Уваровой застыл где-то на затворках моего разума. Он так и кричал: «Мне страшно, но вы меня не сломаете». Девчонка безумно напоминала своего папика, такая же уверенная и глупая.
Меня распирало увидеть ее слезы. Пусть просит пощады, пусть дирек узрит, с кем не стоит связываться. Однако Уварова не плакала. И это цепляло еще больше. Сперва даже злило.
В день, когда мне пришло второе видео, я поругался с отцом. Мы часто ругаемся, нам как-то сложно существовать на одной территории. Но в то утро меня накрыло. Мать пила на кухне коньяк, лепетала какие-то нелепые вещи себе под нос. Мне стало ее жаль. Я всегда жалел маму. Она же женщина: хрупкая, ранимая, слабая. А старик, кажется, иногда забывает об этом.
Помню, влетел в их спальню, начал кидаться острыми словами в его адрес. А он развернулся и замахнулся на меня. Впервые я попятился. Нет, обычно я стойко принимаю все его загоны, но тут… Не ожидал, что ли. Однако быстро взял себя в руки, сделал морду кирпичом, даже стойку принял. Дать в ответ не могу. Воспитание, твою мать, не позволяет.
– Как ты меня достал, придурок малолетний, – выругался старик. В последнее время он и имени моего не называл. Видимо, брезговал.
Ну и по традиции в комнату влетела мама. Схватила меня, начала умолять успокоиться. Говорить, чтобы я не лез, куда не просят. Пришлось молча ретироваться.
А тут это проклятое видео, которое прислал Гева. Там Уваровой на голову выливали белую жидкость. И опять этот ее взгляд. Будто вызов мне, вернее, моей мертвой совести. Стало вдруг противно. Я ведь не это просил, не чтобы ее били. Можно же и морально подавить человека, а эти клоны устроили черт знает что.
В итоге сорвался, вызвонил Геворга этого. Хотел врезать ему, но сдержался. Тот, правда, не понял, в чем дело. Но вроде пообещал поменять методы.
5.2
Взгляд Маши не выходил из головы. Она будто смотрела на меня и спрашивала, а не охренел ли я. Дерзкая. Храбрая. Точная копия отца. Я думал о ней достаточно часто, хотя и не обращал на это внимания.
В один из вечеров мы собрались дружной компанией выпить на хате у одного чувака. Туда притащилась Алиска. Мы с девятого класса с ней… Иногда делим постель. Все абсолютно свободно, по обоюдному согласию. Она не моя девушка, я не ее парень. Зато предки жаждут нашей свадьбы. Алиса дочь хозяина Хлебного завода. Ее отец богатый и влиятельный дядька. И малышку свою он отменно балует.
Вообще, с Алиской у нас странные отношения. Она знает, что у меня бывают разные девушки, но продолжает держаться рядом. Иногда шутит, что я только ее, потому что остальные одноразовые. А с ней у нас типа стабильность. Сама же редко с кем-то спит. В последний год, кажется, надела вообще вуаль верности. Но мне плевать. Быть чьим-то верным парнем я никогда не планировал. Свобода – птица интересная.
Мы пили, болтали, смеялись. Казалось, жизнь налаживается. Через часик-другой Алиска потащила меня в комнату. Начала ласкать, целовать, однако стоило только закрыть глаза, как я будто протрезвел. Опять этот взгляд Уваровой.
В тот момент показалось, что у меня появилось личное наваждение.
Я разозлился и послал Алису. Она, конечно, была ни при чем. Но ничего не мог с собой поделать. Как можно заниматься сексом, когда конченное непонятное чувство тебя отменно имеет во все щели?
