– Вот именно, что для своей семьи он был всего лишь вторым, а значит разочарованием.
– Но дед же работал в шахте! – вспоминал рассказы отца. – И далеко не первым человеком.
– А кого это волнует, парень? В своих бедах и лишениях люди винят всех и свою слабость прикрывают яростью. Твой дед вбил себе в голову, что Тулий будет первым и делал все для этого. Увы, не вышло.
– А как же желание отца?
– Твои желания Тулию интересны?
Я поджал губы, понимая, что Гвид прав. Сжал кулаки и глубоко вздохнул, успокаиваясь.
– То-то же! Желания детей пыль в глазах для таких как твой дед, а от пыли отмахиваются, чтоб не мешала видеть якобы светлое будущее. Таким стал и твой отец, парень. И с каждым годом его навязанная семьей ущербность мучает его. Помни об этом, парень. У тебя еще есть шанс все исправить. – Гвид снова похлопал меня по плечу и поднялся. – Что ж, Агний! Хорошо поговорили, но мне пора проверить, как мои подчиненные выполняют работу.
И Гвид оставил меня один на один со своими мыслями.
Остаток ночи пролетел незаметно, а я все думал о словах Гвида. Даже глаз сомкнуть не мог, сидел в кресле и снова и снова создавал огонь на своей ладони.
– Уже тренируешься? – ко мне в палатку зашел Серафим.
– И не заканчивал. – вяло отозвался, не поворачивая головы.
– Эй, брат, ты чего? – Серафим посмотрел мне в глаза и вопросительно поднял брови. – Выглядишь не лучше умертвия. Ты вообще спал?
Я отрицательно покачал головой, а Серафим выпрямился и сложил руки на груди, ожидая подробностей.
– Поговорил с Гвидом. – выдохнул, растирая глаза.
– И что такого рассказал тебе старый черт?
Серафим недолюбливал Гвида и старался не попадаться ему на глаза. Причину размолвки я не знал, да и не интересно раньше было.
– А чем он тебе не угодил?
Серафим хмыкнул, но ответил, присаживаясь на кровать напротив:
– Слишком наблюдательный. Ты же знаешь, как я скрываюсь, чтобы потренироваться, а этот старик сует нос куда не надо. Вот по носу и получил.
Я расхохотался. Помню лет десять назад Гвид ходил с краснющим лицом несколько дней. Ожоги зажили быстро, а вот новая кожа все никак не желала восстанавливаться. Тогда все поселение гадало и строило предположения, кто его так, а Гвид молчал и еще больше краснел.
– Так вот кто его! – утер выступившие слезы. – И как ты заставил его молчать? Тебе было тогда около пятнадцати, да?
– Почти. – улыбнулся Серафим. – Это секрет, брат. Даже ты не знаешь на что я способен.
– Твоя сила страшна, брат. – покачал головой. – Но как же красива.
Я поджал губы, вспоминая совместную тренировку. Когда мы были дома. Когда все было хорошо. Шумно выдохнул и потянулся к сумке, надеясь отыскать там восстанавливающее зелье.
– Тебе нужен нормальный сон. – нахмурился брат, увидев у меня в руках флакон со знакомой мутно-желтой жидкостью. – Это не будет помогать тебе вечно, Агний. Когда-нибудь зелье просто перестанет действовать.
– Сейчас мне оно нужно. – отмахнулся и одним глотком влил в себя горьковатую жидкость.
Бодрость холодком разливалась по телу, принося облегчение и силу, а слабость отходила на задний план.
– Высплюсь, когда все закончится. – заверил брата.
– Когда? – Серафим поджал губы и покачал головой.
– Когда найдем сестру.
– А если ее там нет, что дальше? Будешь вливать в себя эту гадость?
– Чего ты такой заботливый, брат? – съязвил и прищурился, глядя Серафиму в глаза.
– Ты сейчас верно подметил, брат! – Серафим поднялся и с последним словом ткнул меня кулаком в грудь, не больно, но ощутимо. – Может хватит уже терять родных?
