– Откуда у вас эта брошь?
Она вскинула голову слишком быстро и столь же спешно закрыла украшение ладонью.
– Она моя.
– Я и не сомневаюсь. Но раньше ее на плаще не было.
Флора покраснела, и он вспомнил, как дрожала ее рука, когда она садилась в карету.
– Я не отберу ее, – произнес он, стараясь говорить мягче. – Не думал, что безобидный вопрос вызовет такую реакцию.
Он улыбнулся, желая сгладить возникшую между ними неловкость.
– Она была у меня в кармане. Отец сказал: для свадебного наряда она не подходит.
– Можно посмотреть? – Он протянул руку и сразу отдернул, заметив, как Флора вздрогнула.
– Вы меня боитесь?
Зеленые глаза смотрели теперь прямо на него.
– Немного.
– Ваш отец человек строгий?
– У него четкие представления о хорошем поведении. – Глаза ее сверкнули, прежде чем их скрыли пушистые ресницы. – Я не всегда вела себя так, как он хотел.
– Например, отказали герцогу. И отец разозлился? Наказал?
– Они все разозлились. Я их опозорила, – добавила она шепотом.
– Вот что я скажу вам, леди Флора Макнейл. Я не сторонник телесных наказаний. – Их он видел немало на борту судна, перевозившего осужденных преступников, а позже в колонии в Новом Южном Уэльсе. – И вам не нужно бояться, что я подниму на вас руку. – Он опустил ладонь на ее колено. – Даю слово.
Флора выдохнула и немного расслабилась.
– Благодарю.
Мышцы ее ноги под ладонью были сильно напряжены. Может, это связано с предстоящей ночью? Она, несомненно, девственница, возможно, даже не знает, что ждет ее на брачном ложе. Говорила ли с ней об этом мать? Развеяла ли ее страхи?
Лахлан поспешил убрать руку. Он не знал, какие слова подобрать, чтобы не смутить и не напугать ее еще больше. Остается надеяться, что после первой брачной ночи жена сама успокоится и будет лучше себя чувствовать в его обществе.
Чем дальше Флора удалялась от дома, тем сильнее ныло ее сердце. Спазм сковывал горло, и слезы, которые она с трудом сдерживала, готовы были вырваться наружу. Да, родные в последнее время были обижены на нее, осуждали за неподобающее поведение, но она любит их.
– Вы не проголодались? – прервал ее размышления Лахлан. – За праздничным завтраком вы почти ничего не ели. Могу дать сигнал кучеру ненадолго остановиться.
У него хорошая речь, пожалуй, лишь слишком резкий шотландский акцент. Она была готова отказаться, лучше поскорее добраться до замка и вырваться из тесного экипажа, где они вынуждены сидеть слишком близко; но в последнюю секунду подумала, что, должно быть, Макнейл сам голоден.
– Пожалуй, было бы кстати.
Она не сможет проглотить ни кусочка, но глоток воды пошел бы ей на пользу.
Лахлан несколько раз ударил в потолок кареты, и через несколько минут она свернула на обочину. Он выскочил первым, опустил ступеньку и протянул руку Флоре. Она невольно еще раз отметила, что у него мощная, крепкая фигура, и, несмотря на удрученное состояние, подумала о предстоящей брачной ночи.
Кучер принялся осматривать лошадей, а ее муж поспешил к задней части экипажа, чтобы взять корзину, заботливо приготовленную Мэгги.
– Если хотите… – Лахлан махнул в сторону куста недалеко от дороги.
Щеки Флоры стали пунцовыми.
– Нет, благодарю. Я… мне просто нужно размять ноги.
Он кивнул, и она пошла назад вдоль дороги, любуясь живописным пейзажем – долиной, окаймленной холмами с причудливым узором речушек и ручейков. Вокруг никого – ни хижин, ни домов, ни одного признака присутствия людей.
