– Вы не сделаете ничего дурного, – спокойно возразила мисс Пиил. – Иначе вы бы приняли предложение Джайлса.
Был ли я сам так же уверен в этом?
– Вы ведь многое можете, если решитесь преступить наши и ваши законы, не правда ли? – я лишь молча склонил голову в ответ.
– Доброго вам утра, сэр Питер, – четко произнесла мисс Пиил и исчезла прежде, чем я успел ответить ей.
4
Во сне моем у Него не было белых свободно ниспадающих одежд, в коих Его охотно изображают наши церковные живописцы. Традиционная окладистая борода также отсутствовала. Он сиял гладко выбритым подбородком и вообще выглядел крепким мужчиной около сорока. Впрочем, что значит возраст для Него, существующего извечно?
– Что смущает тебя? – безо всяких предисловий обратился ко мне Он.
– Сам я смущаю себя, – неохотно признался я. Говорить об этом мне не хотелось, но как промолчать перед лицом Его?
– Ты теряешь веру в себя? – обеспокоено-заботливо осведомился Он.
– О, нет, – вопреки желанию моему усмешка вышла несколько раздраженной. – я лишь сомневаюсь в своей правоте.
– Это плохо? – недоуменно спросил Знающий Все Ответы.
– Это трудно, – ответил я.
– Разве предлагал я тебе когда-либо легкие пути? – не хотел видеть Всевидящий.
– Но я всегда чувствовал за своей спиной стену истины Твоей. А теперь она тает…
– Неужто настолько ослабла вера твоя? – хитро прищурился Он.
“Не вера, но чувство, дающее мне силу быть судьей другим,” – чуть не закричал я, но губы мои не разомкнулись, а когда разомкнулись, оттуда вылетело другое:
– Почему пришел Ты ко мне среди ночи, когда в полной силе своей властвует Тьма?
– Потому что путь мой проложен сквозь Тьму и как и сквозь Свет.
– И как же тогда отличить мне одно от другого? – уж совсем жалко возопил я.
– А как это делаю я? – швырнул Он мне встречный вопрос.
– Ты всевидящ, а я… – искал я оправдание собственной слабости. Всевидящ?.. – нехорошо улыбнулся Он. – А может быть, еще и непогрешим?
Он, как всегда, провоцировал меня, и я, как случалось и прежде, уже готов был попасться на все ту же старую уловку. Но удержался у самой черты.
– Спроси лучше об этом у отца Бенедикта: он более силен в теологии, – огрызнулся я. Поступок в высшей степени непочтительный, но как мог я поступить иначе? Как можно не дать Ему возможности выбрать: либо покарать меня за дерзость, либо заговорить со мной по-человечески, без снисходительной улыбки стоящего над схваткой. Или это всего лишь выдумка нашей церкви, что созданы мы подобными Ему?
– Или ты думаешь, что имею Я опору вне Меня самого? – не обратил Он внимания на мою выходку.
Но я уже не нуждался в снисхождении:
– Как я могу судить об этом? Слишком далеки мы друг от друга.
– Слишком далеки?.. – внезапно остыл-устал Он. – Если ты и я слишком далеки, то все было напрасно.
Внешне Он тоже переменился. Вместо могучего мужчины предо мной стоял вполне иконописный персонаж: премудрый старец, скромно опирающийся на посох.
– Ну чего ты ждешь от меня? – с нежданной сварливостью проговорил Он. – Ищи внутри себя. И поспеши: близится день. Слишком ясный, чтобы быть хорошим.
На этом “поспеши” я и проснулся. Было действительно поздно. Не имея ни малейшего представления о том, в котором часу принято завтракать в замке, я все же подозревал, что несколько проспал. Впрочем, я утешал себя тем, что гостеприимные хозяйки все же простят меня и не оставят без утреннего куска хлеба насущного.
