- Ты мне тут не умничай! Настоящую леди – хоть тут, хоть в столице, если уж ее туда понесет… - поездок в столицу господин полицейский явно не одобрял. - …содержит семья! – и он откинулся на стуле, глядя на меня с выражением полного превосходства.
- Не содержит. – покачала головой я.
- Тебе-то откуда знать?
- Я Летиция де Молино, семья де Молино меня не содержит, и я работаю горничной.
- Так. – он потер ладонями бледную от недосыпа физиономию.
Мне даже жалко его на мгновение стало. Хотя кого я обманываю? Не стало.
- Упорствуешь, значит. Да пойми ты, дурища! Ты в Приморске! У де Молино тут имение! Их все знают! За десять лет, что тут служу, ни разу не слышал ни о какой Летиции де Молино!
- А, так вы у нас человек новый. – покивала я и даже испугалась слегка – у него чуть из носа дым не пошел, как у забытого на огне чайника. Видно, полагал себя старожилом. – Я уехала еще перед войной.
- Удобная байка… была бы, не знай я точно, что у покойного лорда Криштиана де Молино и супруги его, леди Изабеллы, один сын – нынешний лорд Тристан!
- А я дочь леди Ингеборги.
- Что?
- Леди Ингеборга. – повторила я как глухому. – В девичестве Тормунд. Вторая папина жена. Блондинка в зеленом на портрете, на повороте парадной лестницы…
- Нет там никакого портрета. – растерялся полицейский.
Знаешь, братик… наши с тобой отношения, конечно… Но убрать мамин портрет! Это… это… Нет слов!
- Сударь полицейский…
- Инспектор Баррака!
- Инспектор… - надо же, не прошло и часа, и я уже знаю его имя. – Почему бы вам просто не связаться с Тристаном… - я вдруг остановилась, осененная жуткой мыслью. И торопливо спросила. – Он что… умер?
- Третьего дня видел – живой был, и кажется, вполне здоровый. – слегка опешил инспектор. Потом прищурился подозрительно и протянул. - А ле-е-еди думала, что лорд Тристан умер?
Прямо сейчас леди думает, что один наглый лепрекон ее все-таки надул: «Брат при смерти…»
- Жив-здоров, и слава богам… - пробормотала я. Встретимся – разберемся, зачем О‘Тулу вдруг понадобилось, чтобы я вернулась на родину… или все же понадобилось самому Тристану? – Вы можете отправить к нему курьера…
- Не собираюсь беспокоить лорда ради каждой мошенницы! – отрезал инспектор.
- И часто брата беспокоят мошенницы? – снова заинтересовалась я.
- Ничего не знаю о твоих братьях, милочка! – инспектор усмехнулся, упиваясь собственным остроумием.
- Ну хорошо… - я тяжко вздохнула. – Ратуша тоже цела?
Получила в ответ новый подозрительный взгляд и устало пояснила:
- Там записи хранятся: кто на ком женился, кто когда родился… По ним проверить можно.
- Хорошо… допустим… - кажется, у него впервые появились сомнения. – Леди Ингеборга… Хотя ты совершенно не похожа на северянку!
- Я и на южанку не похожа. – хмыкнула я.
Мама была типичной северянкой: высокой, статной, голубоглазой, с крейсерской грудью и льняными косами в руку толщиной. Папа, на двадцать лет ее старше и полголовы ниже – типичным южанином: горбоносым, черноглазым, сказала бы, чернокудрым… но в моем детстве вместо знаменитых южных кудрей у отца на макушке уже красовалась лысина. И родилась у них я – такой же типичный среднеимперский смесок: среднего роста, средней комплекции, с темно-русыми волосами и карими глазами. В столице сходу за свою сошла.
Хочу туда – обратно!
- Мы проверим. – с угрозой в голосе пророкотал инспектор. – Вернемся к происшествию в поезде…
