- Возможно, - я сделала глубокий вдох, - это будет нагло с моей стороны, но…
…эти двое по первому впечатлению неплохие ребята.
Подобрали.
Чаем напоили. Накормили в меру возможностей… и вообще везут вот. Только ехать мне совершенно некуда. И не факт, что в городке, куда мы прибудем к завтрашнему утру, меня встретят столь же ласково. Нет уж, знакомое зло лучше незнакомого.
А с бардаком я управлюсь.
Имеется опыт.
- …вы не хотели бы нанять домоправительницу? – завершила я фразу и скромно потупилась, надеясь, что поймут они верно. В конце концов, в ближайшем окружении не было никого, кто бы претендовал на сие чудесное место.
- А… - альвин дернул ухом, для разнообразия левым.
И котелок снял.
- Готовлю я неплохо. Стирать умею. Иглу в руках тоже держать доводилось, - я старалась говорить спокойно. – Естественно, никаких иных…
…это слово я подчеркнула, и подгорец очаровательно зарделся.
- …услуг я не оказываю.
Альвин дернул правым ухом.
И уставился на подгорца.
Подгорец – на потолок.
Посмотрела и я. Потолок был низким, что, впрочем, не удивительно. Удивительно вообще, как в эту колымагу столько всего влезло, изнутри она выглядела куда больше, чем снаружи.
- Ричард будет недоволен, - произнес он со вздохом и покосился в сторону ширмы. Надо полагать, за ней и находился тот самый Ричард, поборник бардака и любитель черствого хлеба.
- Будет, - согласился Тихон.
- Он и так постоянно недоволен. На паршивого не угодишь: то жарко, то не парко, то баня студена. А мы скоро язву заработаем… и вообще… не токмо пузище смышляет о пище, и тощий живот без еды не живёт.
Изрекши сию мудрость, Грен вытащил из бороды бантик и предложил.
- Пять серебряных в месяц?
- Десять, - сказала я. – И полное содержание.
- Идет!
Позже, вспоминая этот момент, я бесконечно удивлялась своему запредельному везению.
Избежать смерти.
Очутиться на Элайне. И встретить не разбойников, которые здесь водились, хотя и не в большом числе, не умертвие – их было чуть больше, нежели разбойников, не хищника, нежить или жить с недобрыми намерениями, но именно тех людей, которым я была нужна.
И которые были нужны мне.
Шутка богов?
Судьба?
Тогда я меньше всего об этом думала, но лишь радовалась, что обрела какие-никакие кров и защиту.
Ричарда разбудил запах.
И это был отнюдь не привычный запах старого кладбища, в котором мешались ароматы сырой земли, камня и лишайника, эти камни покрывающего. И не запах очередного провинциального городка. И даже не таверны, где запахи съестного перекрываются смрадом навоза и переполненных нужников. Нет, это был запах дома.
Воскресного дня и матушкиного жаркого, которое она готовила с тертым имбирем, кардамоном и горошинами черного перца.
Ее же пирогов, сытных и пышных.
Пироги зачинались с утра, и к обеду, когда все семейство выбиралось из кроватей – в воскресенье даже отец позволял себе отдыхать до полудня – они уже выбирались из печи на старый кухонный стол, где и остывали, прикрытые чистым полотенцем.
Запах свежего чая.
И горьковатый аромат отцовской трубки.
Ричард вдохнул его и окончательно проснулся, впрочем, без особого удовольствия. Все-таки подобные сны снились нечасто. Обычно он видел кладбища и неупокоенных.
Профессиональная деформация – дело такое.
И теперь Ричард лежал, упрямо щурясь, в слабой надежде, что сон вернется. Но вскоре осознал, что не спит, однако удивительные запахи не исчезли. Изменились несколько.
