Он помахал друзьям на прощание и стал пробираться сквозь шумную толпу к леди Изабел. Сегодня она опять была в сером, с забавной черной шляпкой на голове. Истинная леди, и все же в своем скромном одеянии она не привлекала ни малейшего внимания, словно была невидимкой.
– Миледи, – поприветствовал он ее. – Не ожидал увидеть вас здесь. Вам нужна помощь?
«Вы приехали повидаться со мной?»
Она улыбнулась так, что сердце заколотилось еще сильнее.
– У меня новости. О нашем художественном приключении. Понятия не имела, что в зале суда может быть так много народу! Рассказывать здесь или найдем местечко потише?
Каллум взглянул на большие настенные часы, хотя по движению теней можно было точнее определить время. Скоро три, и Фокс еще не выслушал последние дела.
Дженкс мог остаться и помочь выстроить мелких преступников в очередь, мог допросить свидетелей и собрать штрафы с тех, кому приговор был уже вынесен, но мог и ускользнуть вместе с леди Изабел Морроу, и пусть Чарлз Бентон хоть раз в жизни взвалит весь этот груз на себя.
– Идемте, – сказал Дженкс. – Я знаю такое место. Пусть оно и не кажется уединенным, но никто не станет подслушивать, о чем бы мы ни говорили. Если бы мы поднялись в мои комнаты, хозяйка наверняка сразу прижалась бы ухом к двери.
– Вряд ли мне прилично посещать одинокого мужчину. – Подняв брови, леди Изабел оглядела зал.
– Здесь же наша беседа выглядит вполне прилично. Так что тут и останемся. Но, может, вы проголодались? – выпалил Дженкс и тут же сжал губы, чтобы не наговорить еще больше глупостей.
Паб «Кабанья голова» на Харт-стрит получил свое название в честь любимого кабачка шекспировского Фальстафа и располагался между двумя театрами: «Ковент-Гарденом» и «Друри-Лейн». Здесь собирались актеры и их покровители, а также рабочий люд с соседних улиц, и никто не смотрел с удивлением на незнакомое лицо. Поскольку от Боу-стрит до кабачка было рукой подать, Каллум часто обедал и принимал агентов именно здесь.
Кабачок был вполне респектабелен, но это единственный комплимент, которого он заслуживал. Сейчас Каллум видел зал глазами леди Изабел: темный, холодный и грязноватый. Дни, когда он считался модным, вот уже век как миновали. Если бы кто-то захотел создать полную противоположность гостиной Изабел, она выглядела бы так, как комната, в которой они стояли.
– Я никогда раньше не была в таком месте, – заметила леди Изабел.
Каллум придержал язык, опасаясь засыпать ее глупыми вопросами вроде: «Вы боитесь?»; «Оно слишком уродливо?»; «Чувствуете себя так, словно оказались в зверинце?»…
Очень часто он встречал богатых людей, обращавшихся с ним словно с представителем совершенно иного вида.
– Хмм… Вот и все, что он сказал вслух.
– Ваш вечный ответ. – Она смотрела на него так, словно с трудом сдерживала улыбку. – До сегодняшнего дня мне и в магистратском суде на Боу-стрит не приходилось бывать. Мне давно пора познакомиться с разными интересными местами. Хотите поесть или просто поговорим?
И на этом все. Просто паб и просто посетители, и не будь она по-прежнему «благородной леди Изабел, в жилах которой течет голубая кровь», его бы так и подмывало схватить ее в объятия и впиться в губы. Вместо этого он подошел к бару и заказал три пинты портера, сказав бармену:
– Одна твоя, – сказал он бармену.
Седеющий мужчина поймал монеты на лету:
– Спасибо, сэр. Салли сейчас принесет.
