Вы не ослышались. В отличие от людских женщин, женщина аэйрисов вынашивают детей шесть месяцев. Через месяц, зверь уже может опредилить пол ребенка и даже расу. Мои малыши оказались разной расы. Сыночек аэйрис, а доченька магом. Но ничего. Я приложу усилия чтобы дети были такой же опорой друг другу, как мы с Бославом.
Надо отцу сказать. Просто во время родов, когда рождается аэйрис у женщины может выйти клановая магия из под контроля и только глава клана может удержать магию. А в моем случае глава клана еще и князь. Если рядом нет главы клана, то лучше не знать как поведёт себя магия женщины. Один раз такой случай бы у леопардов. Глава клана на смог присутствовать на родах. И клановая магия так разбушевалась так, что всему клану еле удалось ее усмирить.
Я быстро оделась и спустилась вниз к завтраку. Отец просматривал газеты. Как только я села за стол, слуги стали подавать завтрак.
— Слышали новости из Алисты, — отец посмотрел на нас.— Вчера женился сын первого советника императора. Свадьба была такой пышной и громкой, что прогремела на всю Алисту.
Я резко перехотела есть. Кусок в горло не лез. Тут отец решил показать снимки со свадьбы. Точнее снимок. Снимок двигался и показывал все, что делали жених и невеста. Вот они обнимаются. Вот стоят рядом с родителями и принимают поздравления. Последним забытым гвоздём в крышку моего гроба был снимок целующих жениха и невесты.
Я не выдержала. Вцепилась в стол отросшими когтями, порвав скатерть.
— Осена, что с тобой! — заволновалась мама.
— Это мой истинный, — прохрипела я. — Все кончено. Он вчера женился. Он теперь чужой муж, не мой.
И вся боль выплеснулась на меня волной. Я не заметила, как сломала блок Бослава. Тея тоже взвыла воем раненой тигрицы. Она захотела свободы. Ей было еще больнее, чем мне.
Мои руки превратились в тигриные лапы. Я упала на пол и взвыла. Я больше не могла сдерживаться. Богиня, как же больно! Вырви мне сердце чтобы я перестала ощущать эту боль.
Я расцарапала когтями идеально начищенный пол. Мне было все равно, что второй рукой я разрываю платье. Мне душно, я задыхаюсь.
— Осена! — мама первая кинулась ко мне. — Дочка! — она чувствовала всю мою боль и все моё отчаяние. — Родная, он не стоит этого! Слышишь, не стоит! — маме было все равно, что я вырастила когти. Она подхватила меня и начала на меня воздействовать магией эмпата.
А на меня не действует магия. Мне было больно, очень больно. Этот месяц я все ещё на что-то надеялась. Надеялась услышать, что он меня ищет. Но теперь все мои надежды разбиты вдребезги. Как и мое сердце. Он должен быть стать моим мужем. Мы должны вместе растить наших детей. Но теперь он чужой муж и наши дети никогда не увидят своего отца.
Я взвыла. Сейчас я не знала кем я была. Я ничего не соображала. Боль и отчаяние так захлестнули меня, что я забылась, кто я.
Я оборачивалась, то в зверя, то обратно. Это опасно для детей. Но ничего не могла с собой поделать. Я не могла контролировать себя. Я ничего не могла, только выть раненым зверем. Ведь именно раненым в самое сердце зверем я была. Мою любовь растоптали и поменяли на другую.
Последнее, что я помню, Бослава. Он положил руки на мою голову и что-то шептал. После этого, я уплыла в спасительную темноту. Так лучше. Лучше мне больше не просыпаться, чтобы я больше не чувствовала эту боль.
4. Глава 4
Я медленно открыла глаза. На меня дул тёплый ветерок. Странно. Откуда ветер? Ведь помню, что потеряла сознание дома в столовой.
