– От кого вы узнали обо мне? – спросила она.
Ферди научил Мэдди, как ответить на этот вопрос.
– От женщины, которая делает уборку в доме моей матери.
– Вы могли бы добиться такого же результата, накрутив волосы на банки из-под сока. Но после моей работы ваши волосы останутся прямыми немного дольше, если только воздух не будет слишком сырым.
Когда дело было сделано, Мэдди точно не знала, что именно чувствует, глядясь в зеркало. Да, она выглядит красивой, и теперь немного похожа на ту актрису, которую она в последнее время видела в нескольких сериалах – большие карие глаза, длинные блестящие волосы. Но еще было такое чувство, будто она отказалась от части себя – и особенно сильным оно стало, когда она встретилась с Сетом, и тот сказал:
– Что ты такое сделала?
Мэдди не сразу сообразила, что речь о волосах.
Она дотронулась до своих прямых блестящих волос, представила себе, как их расчесывают пальцы Ферди, и подумала: «Хоть бы пришел до того, как они опять станут курчавыми».
– Мне просто захотелось попробовать что-то новенькое.
– Не кажется ли тебе, что в этом году хватит уже пробовать новенькое?
Может ли он знать про ее связь? Мэдди заметила, что чем больше она занимается сексом с Ферди, тем чаще мужчины на улице обращают на нее внимание, как будто теперь от нее исходит некий чувственный аромат. Но Сет всего-навсего брюзгливый подросток, мучающий ее, как это свойственно брюзгливым подросткам. Он зол. Наверное, не стоило уходить от мужа до того, как сын окончит старшую школу.
Встречи с Сетом в середине недели всегда проходили как-то не так. Она предлагала ему выбрать ресторан, он отвечал, что ему все равно, тогда она выбирала «Сабарбан Хаус» или заведение на Рейстерстаун-роуд, где подавали чоп суи[29], после чего он жаловался на ее выбор. Она задавала ему вопросы, он бормотал односложные ответы. Когда очередная такая встреча заканчивалась, оба испытывали облегчение.
Но сегодня она попыталась надавить.
– Сет, если злишься на меня – это нормально.
– Ну спасибо.
Они сидели в «Сабарбан Хаус», где он заказал сэндвич с поджаренным сыром и картошку фри, и она решила не читать ему лекцию о том, что такая еда способствует появлению угрей, от которых он начал избавляться только недавно. Ел с открытым ртом, но просто не было сил сделать ему замечание.
– Мне правда жаль, что мы с отцом разводимся.
Он пожал плечами, возя картошку фри по кетчупу.
– Мне это до одного места.
– Сет, вот ты говоришь и даже не знаешь, какое «место» имеется в виду.
Сын призадумался.
– Почему же, знаю. Имеется…
– Перестань, это неприлично. И ты не должен так говорить со своей матерью.
– Ты ушла от нас. И мне не мать.
– Я всегда буду тебе матерью. Просто не хочу оставаться женой твоего отца.
Она видела, что он пытается напустить на себя безразличный вид. Не получалось.
– Почему? Ведь вы же с ним не ссоритесь. То есть сейчас ссоритесь, но раньше ведь нет. Не помню такого.
– Думаю, не смогу облечь это в слова. Дело в том, что я, похоже, выбрала не ту дорогу. Такое чувство, будто я стала не тем человеком, каким мне предназначено стать. – Она тут же поправилась: – То есть мне было предназначено стать твоей матерью, конечно. Ты должен существовать, мир нуждается в тебе, Сет. Это часть моего предназначения, но оно ею не исчерпывается. Ты уже почти взрослый, и я хочу что-то сделать со своей жизнью.
– Найти работу? Но ты же никогда не работала. Чем станешь заниматься?
