В зал, где собрались жрецы, я вошла спокойно и уверенно. Старалась держаться надменно и равнодушно, как будто отправлялась не на странный обряд, а на очередной изрядно поднадоевший эльфийский бал. Повинуясь подсказке прислужника, направилась прямо в центр, где меня дожидался главный хранитель, лорд Хальгер. С ним я познакомилась еще в первое мое посещение этого замка. Остановилась у огромной чаши из хрусталя, выполненной в виде цветка шиповника. Жрец жестом показал, что я должна ступить в нее. Почему-то подумала, что похожа на Дюймовочку. Только вот у той под ногами была кувшинка.
Главный хранитель сделал шаг вперед, протянул руку и резко дернул за ворот моего платья. Я осталась даже без этого эфемерного укрытия, но никак не выказала возмущения. Лишь подняла голову, встретилась взглядом с глазами лорда и чуть насмешливо улыбнулась уголками губ.
Хальгер рассматривал меня с довольной улыбкой. Я еле сдерживалась, чтоб не залепить ему пощечину. Но справилась со своими чувствами и продолжала спокойно ждать, что последует дальше.
Раздалась тихая приятная музыка. Двери распахнулись, в зал вошли три прислужника. В руках у того, что шел посередине, была точно такая же чаша, как та, в которой стояла я. В ней плескался напиток розового цвета. Слуга поклонился и вручил чашу главному хранителю. Тот повернулся ко мне, поднес чашу к моим губам и предложил отпить один глоток. Я пригубила. Затем чаша оказалась у меня в руках, и теперь уже жрецы пили из нее. Последним отпил главный:
– Отныне ты наша и пойдешь по нашему пути, куда бы мы ни повели тебя.
Я про себя усмехнулась: «Ага, сейчас. Ждите, побежала».
– Ты будешь делить с нами и хлеб, и воду.
Я вспомнила стол, уставленный яствами, за которым пировала со жрецами при первом посещении этого замка, и подумала, что тут они скромничают зря. При такой трапезе без физических упражнений можно и в поросят превратиться. Интересно, как хранителям удается сохранять форму? И вдруг почувствовала ужасный голод.
Главный хранитель положил руку мне на плечо:
– Приветствую тебя в твоем новом доме, и чем скорее ты забудешь былое, тем лучше. Надеюсь, это случится очень скоро.
Ко мне стали подходить остальные. Я внимательно вглядывалась в лица, старалась понять, какое впечатление произвожу. Возможно, мне придется искать здесь союзников. Впрочем, по лицам прочитать что-либо было трудно, а вот руки, касающиеся моего плеча, вели себя более откровенно. Трое жрецов дотронулись совершенно равнодушно, кто-то старался сжать, кто-то погладить, а ладони нескольких даже скользнули чуть ниже. В таких случаях я вызывающе улыбалась и смотрела в глаза.
И опять хранители реагировали не одинаково. Кто-то быстро отдергивал руку, кто-то отвечал такой же насмешливой улыбкой. В голове зазвучали стихи, слышанные когда-то в детстве:
Ах, попалась, птичка, стой!
Не уйдешь из сети;
Не расстанемся с тобой
Ни за что на свете!
Видимо, такова моя судьба: все время куда-то вляпываться и попадать, будь то клетка, замок или подземелье.
Птичка, птичка! Как любить
Мы тебя бы стали!
Не позволили б грустить,
Всё б тебя ласкали.
Ну, этого мне только не хватало, о «шведской семье» никогда не мечтала. Ответить бы я могла тоже словами из этого стишка:
Верю, детки: но для нас
Вредны ваши ласки:
С них закрыла бы как раз
Я навеки глазки.
Окинув глазами двенадцать крепких мужиков, я подумала, что такой конец вполне вероятен.
