– Надолго им этого хватит? – Майк устало опустился на залитую волчьей кровью лавку.
– На день-другой, – пожала плечами молодая дикарка. – Откуда мне знать? Сейчас лето, добычи вокруг в избытке, коли охота у них шла удачно, то могут и неделю на людей не нападать. У нас в лесах зверь обычно смирный, потому как мы кормушки ему на зиму ставим, уж больно голодно зверушкам в морозы лютые. Вот они и не серчают на нас без причины. А каково тут, у рыбоедов, мне неведомо. Я второй раз всего за столбы порубежные выбралась. Ежели любопытно тебе, то спроси у кого из воев. У Белазара или Святогора, к примеру. Они с ворогами бьются часто и о землях сих ведают многое. Покуда же будь начеку, пурга прочь уходит, а рыбоеды близко.
Вскоре действительно установился штиль, температура выросла до минус пятидесяти одного по Цельсию, и Майк отключил систему обогрева. Судя по разрыву в массивном облачном фронте, медленно ползущем над городом, тихая погода пришла ненадолго, но датчик элементов питания показывал падение ёмкости батарей всего на один процент, и это серьёзно обнадеживало. Аккумуляторы пока держат, но русским варварам лучше бы иметь зарядное устройство с собой. Если на поверхности мирового ледника заряд иссякнет, их дремучие суеверия Майка не спасут! Он пытался задавать дикарке наводящие вопросы на эту тему, но та сразу отказалась от разговоров и посоветовала ему смотреть в оба.
Косматые головорезы появились неожиданно, сразу со всех сторон, Майк не успел заметить, как это произошло. Он прилежно наблюдал за частью заледеневшей многоэтажки, теряющейся за снежным холмом двора, и отслеживаемая территория была тихой и пустынной. А в следующую секунду по ней уже бежали двухметровые жлобы на своих нелепо коротких и широких лыжах. Он даже не успел позвать дикарку, как те оказались у повозок. Святогор окинул взглядом заляпанный кровавыми ледяными пятнами снег, коротко посмотрел на Майка, убеждаясь в его невредимости, и о чем-то тихо заговорил с возницами и дикаркой. Его головорезы принялись извлекать шкуры из-под копыт рогатых ездовых тварей, и спустя минуту упряжки тронулись в путь.
– Мистер Свитогоа, – Майк дождался, когда громила-напарник оказался поблизости. – Я не вижу медведя и его владельца. Они погибли в бою с врагами? Если так, то я очень сожалею!
– Белазар с Топтыгиным повели за собой рыбоедовый ратный люд, – ответил тот. – Мы путали следы, двигаясь вместе с пургой, и вороги не заметили, что сани ушли в другую сторону. Топтыгин медведь смышленый, затаптывает след надежно. Позже, как к распадку вышли, Белазар с ним далее пошли, а мы в снегу схоронились, чтобы к вам вернуться. Супостаты-то мимо нас и пробежали, не заметив, уж больно хотелось им Топтыгина догнать, они его давно не любят! Так что покуда из пурги не выйдут, не поймут, что окромя медведя да Белазара впереди них нет никого. Но как поймут – назад бросятся, сани искать. Посему за это время мы должны город пройти, иначе несдобровать нам. А други наши позже нас догонят, им вдвоем бежать сподручнее, медведь, ежели пожелает, может двигаться очень быстро. Для него через лес и снег мчаться – и вовсе не задача, если по-вашему считать, то он может скорость шестьдесят километров в час развить, и дороги ровной ему для того не надобно.
Головорез играючи запрыгнул в сани прямо в лыжах и уселся на лавку рядом с Майком. Упряжки дошли до края торчащей из-под снега многоэтажки и остановились. Несколько косматых жлобов улеглись на снег и уползли за угол, остальные полезли по повозкам и принялись снимать лыжи, бросая взгляды в небо. Майк задрал голову и понял, что город вновь затягивает облаками.
