Он издал уклончивый звук, который я решила расценить как согласие на то, что я собиралась сделать. Я помахала монаху, который бежал вперед с ведром воды.
– Подождите, – позвала я, хватая ведро, когда он остановился. – Принесите, пожалуйста, еще воды. Сюда, для меня.
Повернувшись, я вылила содержимое ведра на Аркуса. Он охнул и стряхнул воду с рук.
– Что ты делаешь? – возмутился он.
– Охлаждаю тебя. Ага, еще одно ведро. Хорошо.
Я вылила на него второе ведро воды.
– Я ценю твою помощь, но топить меня не нужно.
– Хорошо, тогда делай сам, – я вручила ему третье ведро, принесенное одной из сестер.
Взглянув на меня, он вылил его себе на голову, затем встал и двинулся обратно к горящим дверям, хлопая в ладоши и отбрасывая лед. Казалось, бушующее пламя поглотит и церковь, и весь монастырь, пока не сожжет дотла. Но постепенно лед все дольше удерживался на раскаленных камнях. Аркус швырнул облако холода, которое со свистом пролетело по коридору, и пламя отступило, выдохнув клубы дыма.
Через несколько минут все было кончено. Пожар был потушен. В тишине слышался только кашель надышавшихся дымом людей. Один из монахов принёс факел и подошел к брату Тислу, на которого обеспокоенно смотрели другие монахи. Я стояла в стороне, и мне хотелось сделать что-нибудь еще.
Подошедший мужчина сурово взглянул на меня, сдвинув кустистые брови, его круглое лицо перекосилось. Я узнала его – он устраивал для меня ванну вместе с сестрой Пастель на следующий день после моего приезда.
– Ты прошла сквозь огонь. Ты – Огнекровная!
Страх сковал тело и сдавил горло, в голове билась только одна мысль – бежать.
– Она такая же беженка, как и другие, брат Лэк, – сказал Аркус, покинув брата Тисла и приближаясь к тому месту, где я изо всех сил пыталась устоять. – Мы предложили ей кров, потому что ее дом уничтожен. И ее кровь здесь не при чем.
Я взглянула на Аркуса. Неужели он защищает меня?
Брат Лэк повернулся к нему.
– Она представляет опасность для аббатства и для всех, кто в нем находится. Он произносил слова, как будто вбивал гвозди в дерево.
– Она – Огнекровная и, кроме того, преступница. Когда вы привезли ее, у нее была цепь на лодыжке. Я сам видел!
– Она преступница не больше, чем любой другой из тысяч несчастных Темпезианцев, которые пытаются защититься от нападок.
– Лучше подумай о гневе короля, который обрушится на нас, когда преступление будет обнаружено, – не уступал брат Лэк.
Наполненный негодованием слабый голос раздался за его спиной:
– Вы забыли о цели нашего ордена? Мы исцеляем больных и даем кров гонимым.
Все придвинулись к месту, где лежал пришедший в себя, но еще слабый брат Тисл. Он попытался чуть-чуть приподняться и сразу закашлялся.
Аркус присел на корточки и осторожно взял его за плечо.
– Спокойно, не торопись, мой друг. Ты надышался дымом.
Брат Лэк продолжал смотреть на меня так, словно я была гадюкой, готовой ужалить его.
– Возможно, ее есть за что преследовать. Возможно, боги наказывают ее за грехи. Я, между прочим, приехал с юга. Я знаю людей Огненной Крови. Они опасны и ненадежны, они могут легко предать, им наплевать на ценности, которые дороги нам.
– Вы забываетесь, – предупредил брат Тисл, тяжело дыша.
От его обманчиво мягкого тона у меня по коже пошел мороз.
– Ее единственный грех – то, что она родилась с Огненной кровью. Но разве это грех?
Он закашлялся и затем продолжил.
– Если сострадание настолько претит вам, возможно, вы не так уж преданны принципам нашего ордена.
