– Какую подругу?
– Девочку, которая приехала с тобой.
Я в недоумении уставилась на кузину:
– Со мной никто не приезжал.
– Приезжал, – настаивала Лилиаз и, указав на дверь в комнату Ребекки, добавила: – Она только что вошла туда. Сказала, что живет там, но это неправда. Это комната моей сестры.
Я снова взглянула на нее:
– Я приехала одна, Лилиаз.
– Она держала тебя за руку, когда вы вошли в дом.
Проглотив ком в горле, я произнесла таким строгим голосом, который была способна изобразить:
– Это неправда.
Лилиаз нахмурилась.
– Правда, – возразила она. – Я никогда не вру. А вот ты – врешь. Думаю, ты знала, что она держит тебя за руку. Ты специально привела ее к нам. Лучше бы ты не приезжала! Ты мне не нравишься, и Ханне тоже!
Она пронеслась мимо меня, сбежала по лестнице и исчезла из виду. Похоже, подружиться с Лилиаз с первого раза у меня не получилось. С секунду я смотрела ей вслед, а затем перевела взгляд на запертую дверь Ребекки. Подошла поближе и немного постояла перед ней. Затем протянула руку и легонько коснулась дерева кончиками пальцев.
Ахнув, я отдернула их. Дверь оказалась очень холодной, но не это испугало меня – мне почудилось, что за ней находится леденящее душу зло. Я не могла облечь чувство в слова, не смогла бы никому рассказать об этом, но в запертой комнате таилось нечто темное, жуткое и злобное. Меня замутило.
Я поежилась и растерла руки, чтобы избавиться от мурашек. Мне захотелось бежать далеко-далеко, не оглядываясь. И тут я услышала удар, словно какой-то тяжелый предмет свалился на пол.
Я могла поклясться, что источник звука был в запертой комнате Ребекки.
Она мечтала – под новый год —
В алой закатной мгле,
В окно, где иней узорный цвел,
Глядя на бег саней.
Натянутая как струна, я смотрела на дверь, собираясь с духом, а затем шагнула ближе. Звук не повторился, и я приложила ухо к двери, прислушиваясь изо всех сил.
– Тебе помочь?
Я не слышала шагов, так что едва не подпрыгнула, когда позади раздался голос.
Обернувшись, я увидела высокого юношу – черноволосого, мрачного и промокшего насквозь. Его джинсы отяжелели от воды, а темная футболка под курткой прилипла к телу. Это наверняка был Камерон – единственный мальчишка-подросток в доме – но я ни за что бы его не узнала, если бы не была в курсе, что это он.
Ему исполнилось шестнадцать – на год больше, чем мне – и он выглядел очень бледным и таким серьезным, что представить себе его улыбающимся было невозможно. И все же он обладал каким-то странным обаянием – я, залюбовавшись его скулами и торсом под мокрой футболкой, даже смутилась. Его голубые глаза смотрели на меня так пристально, словно он умел читать мысли и уже знал все мои секреты.
– Ой, – сказала я, – нет. Извини. Я просто… услышала шум.
– Тебе показалось, – холодно произнес Камерон. – В этой комнате никто больше не живет.
Я сглотнула:
– Да. Я… кстати, я Софи.
– Я знаю, кто ты, – отозвался он. – И зачем ты здесь?
Его вопрос смутил меня. Я не понимала, что он имел в виду: здесь – у двери Ребекки или здесь – в доме?
– Просто… приехала погостить. А почему ты весь мокрый?
– Гулял, – бросил он. И добавил с раздражением: – На улице опять льет.
Камерон прошел мимо меня и скрылся в своей комнате. Я глядела ему вслед, гадая, чем же так его разозлила, а затем спустилась и встретилась с Пайпер в прихожей.
– А я как раз иду звать тебя на ужин, – сообщила она. – Встретила Камерона по пути?
