Со стороны выхода на балкон послышались ещё шаги. Алита насчитала три стука каблуков о камень и неразборчивое бормотание. Она облизала пересохшие от волнения губы и уставилась на проём – через секунду оттуда вышел Герберт.
Гвардеец выглядел неважно: бледный, тёмные мешки под опухшими красными глазами, длинные засаленные волосы, покрытый гарью чёрный мундир. Принцесса ещё никогда не видела его в таком виде, отчего широко распахнула глаза от удивления и замерла на месте
– Добрый день, Ваше Высочество. Рад, что вы пришли в себя, – осипшим голосом прохрипел Герберт. Казалось, он не совсем понимает, что происходит. – Прошу извинить меня.
Гвардеец сделал шаг назад и пошёл по другому ходу – в сторону балкона. В последний момент Алита заметила, что в руке он зажимал бархатный мешочек.
– Подождите, – принцесса последовала за ним. Она вышла на балкон, и её взору предстал покрытый густой растительностью склон горы Эйр. Живописный вид вызвал секундное желание остановиться и получше рассмотреть открывшиеся красоты. Но драконица здесь не за этим…
– Герберт… – она встала рядом с гвардейцем и ощутила исходивший от него кислый запах вина. – Что случилось? Могу ли я… чем-то помочь?
Тот послушно повернулся вполоборота к принцессе, но не обронил ни слова. Только угрюмо уставился на неё раскрасневшимися глазами.
– Вы… Что с вами? – растерялась Алита. Она неуверенно потянула к нему руку, не решаясь преодолеть то короткое расстояние, что осталось между ними. Гвардеец замотал головой, отстраняясь.
– Всё в порядке, Ваше Высочество, – сухо ответил он. – Не беспокойтесь обо мне.
– Но…
– Всё нормально, – Герберт лишь посильнее сжал мешочек.
– А… – принцесса указала в сторону выхода и наконец опустила руку. – Клаудия… Она вышла отсюда… Простите, я чувствую… что… Наверно, мне не стоило… выходить сюда…
– Ваше Высочество, если вы беспокоитесь о вашей сестре, леди Клаудии, то могу заверить, что с ней всё в порядке. У нас состоялся разговор, и я надеюсь, вас мало интересуют подробности, – гвардеец выдавил подобие учтивой улыбки.
– Я не только о ней беспокоюсь, но и о вас… – выдохнула Алита. – Что это?
Она кивнула на бархатный мешочек в его руках.
– А… это… – Герберт сразу поник. – Это кольца… моей матери… Её украшения… Она всегда носила их… А ещё кулон… внутри которого оказался мой детский портрет…
Наполненные грустью слова дали ответ на столь странное состояние гвардейца.
– Примите мои соболезнования.
– Благодарю, – печально отозвался гвардеец и переложил мешочек с ладони на ладонь. – Вчера я оправился домой, чтобы проверить и… Обнаружил… останки. Она сгорела…
– Сожалею…
– Ну, она хотя бы не стала одной из этих тварей, – процедил Герберт и затих. Он громко и тяжело дышал, а Алита стояла в нерешительности, не зная, что сделать и сказать.
– Я был ужасным сыном, – начал гвардеец. – Даже через года… Я стал взрослым, прошёл через многое, но по-прежнему оставался отвратительным сыном… Какой же я дурак. Я должен был помириться с ней…
– Вы делали то… что могли, – принцесса вновь потянула к нему руку.
– Нет, этого было недостаточно… Я мог сделать гораздо больше. Мог уделять больше времени, мог чаще радовать её… Она всегда заботилась обо мне… Любила, оберегала… А я… Я вместо карьеры выбрал рояль…
– Не нужно так… Я же помню, как мы ходили к вашему дому всё лето…
– Вы считаете, что чек в конверте мог заменить ей хорошего сына? – холодно спросил Герберт.
