Грунов неожиданно спросил:
– Это был твой первый бой, лейтенант?
– В качестве командира роты – да, до этого я воевал взводным. Но недолго. Меня в полк прислали из училища в мае месяце. Досрочный выпуск. Прибыл младшим лейтенантом, а как назначили командиром роты вместо погибшего капитана, присвоили лейтенанта.
Начальник штаба корпуса кивнул:
– Понятно. В полку таких много.
– Зато комбат у нас опытный. С финской воюет.
– Терентьев? Этот, да. Его пора уже на полк ставить. Наверное, придется, потери несем большие.
Лейтенант вздохнул:
– К сожалению.
Начальник разведки спросил:
– И после попытки прорыва на линии фронта спокойно?
– Так точно, ну если не считать, что пару раз налетали четыре «юнкерса», одного, кстати, сбили наши пулеметчики. Самолеты особого вреда не нанесли – вспахали поле перед передовой и ушли. Как будто приказ такой имели.
Грунов переглянулся с Хальзером, курившим самокрутку неподалеку.
Лейтенанту и в голову не могло прийти, что он на все сто процентов прав. И «попытка» проведения разведки, и авиационный налет были звеньями одной цепи в общей операции абвера.
По траншее пробежало:
– Рота, обед! Бери, мужики, котелки, повара кашу принесли.
Грунов перевел взгляд на Самедова:
– Вам пищу доставляют качественную?
– Так точно, по питанию вопросов нет.
– Это хорошо. И прямо в траншеи?
– Так точно, но ближе к общему блиндажу. На время завтрака, обеда и ужина на позициях остается только один пулеметный расчет и по два бойца с каждого взвода в качестве наблюдателей.
– А если в это время немцы пойдут в атаку? – спросил Дургин.
Самедов ответил:
– Так чтобы вернуться на исходные, всего пара минут потребуется.
– Понятно, ну идите, лейтенант, пообедайте и проследите, чтобы личный состав был накормлен.
– За этим вообще-то младший политрук смотрит.
– А за роту отвечает кто?
– Ротный, я понял. Вопрос разрешите?
– Давай!
– Вы с нами не пообедаете?
– Нет, лейтенант, спасибо, мы пообедаем в штабе.
– Понял. С вами останется старшина Агарян, мало ли еще возникнут вопросы, или пожелаете осмотреть всю линию обороны, мы же на фланге дивизии, на стыке двух корпусов.
– Хорошо, пусть остается.
Из-за изгиба траншеи вышел бравый старшина, представился:
– Командир третьего взвода второй роты.
– Хорошо, старшина, – усмехнулся Грунов, – как я понимаю, мы на участке твоего взвода?
– Так точно.
– А где пулеметный расчет, который остается на время приема пищи?
– Так рядом, в десяти метрах отсюда, пулеметная точка, ближе к стыку.
– А бойцы-наблюдатели?
Старшина удивленно посмотрел на начальника штаба. Странно, этому полковнику до всего есть дело.
– В пяти метрах от пулемета и в десяти в обратную сторону, на фланге еще один, рядом с расположением второго взвода.
– Ясно. Ты откуда родом, старшина?
– Из Севана, есть такое село на берегу знаменитого озера Севан.
– Слышал. Красиво, наверное, там у вас?
Старшина вздохнул:
– Очень красиво. Увижу ли еще свое родное село?
– Это как карта ляжет.
– Да.
– Доложи о состоянии дисциплины в роте.
Взводный нахмурился. В подразделении бывало всякое, но он не стукач, чтобы докладывать, для этого с лихвой хватало политрука.
Пока полковник вел пустой разговор со старшиной, гауптман Хальзер и обер-лейтенант Вилли Глаузер незаметно отошли от позиции, пошли по траншее в сторону пулеметной точки. Наблюдателя они увидели, как и говорил ротный, сразу же за вторым изгибом траншеи.
Красноармеец встрепенулся, выскочил от ячейки, наставил винтовку на неизвестных:
