– Привет, – сказал я.
– Анам-кара. – Лина поприветствовала меня древним словом заклинателей, который означал, что она выбрала меня в качестве своего партнера. Да, Лина меня выбрала. После бесчисленных лет, на протяжении которых я держал свои эмоции на замке, теперь одна лишь мысль об этом грела мне сердце. Я поцеловал девушку в макушку.
Она тут же прижалась к моей груди.
– Я тебя люблю.
– Я тоже тебя люблю.
Лина подалась назад, чтобы внимательно посмотреть на меня, и слегка нахмурила брови, прочитав что-то на моем лице.
– Долгий день?
– Бесконечный.
На поиск мертвецов ушло немало времени, не говоря уже о том, сколько сил потребовало их воскрешение. Я прижал Лину к себе, позволяя своим проблемам отступить на второй план. Мгновение мы просто обнимали друг друга, ища утешения в повисшей между нами тишине. Простыни зашуршали, когда Лина плотнее прижалась ко мне, положив голову мне на грудь. Ее теплое дыхание касалось моей кожи, пока она рисовала пальцем линии на моем торсе. Она явно хотела знать подробности, узнать, почему мой день был таким напряженным. Но она ждала, медленно исследуя мое тело.
Молчание тянулось, пока Лина не вздохнула, прижав ладонь к моей груди.
– Что-то случилось?
Я накрыл ее руку своей.
– Нет, ничего особенного.
Девушка выскользнула из моих объятий и села. Ворот ее рубашки соскользнул с плеча, обнажив гладкую кожу.
– Тогда в чем дело?
Я провел большим пальцем по изгибу ее шеи.
– Просто сейчас у меня много всего на уме.
– Например, то, о чем ты упомянул в Хайрите? Твое прошлое?
Я замер.
– Нет. Об этом я не думаю.
– Знаешь, ты ведь можешь доверять мне. Я хочу знать о тебе все, – Лина обхватила мое лицо ладонями, нежно касаясь пальцами едва заметного шрама в виде полумесяца на моей скуле. – Вот этот шрам… откуда он?
Она постоянно пыталась поговорить о прошлом, умоляя показать ей ту часть меня, которую я не хотел ей показывать. Прежней жизни место в грязи – таково было основное правило наемника Круора. Если не считать Коста, никто не знал, кем я был в прошлом. Тайна моей личности гарантировала безопасность. Не только мне, но и моей хрупкой, смертной анам-каре.
В Хайрите я пообещал Лине ответы, обещал раскрыть ей свои тайны. Однако я недооценил то, насколько трудно будет найти слова – и мужество, – чтобы пойти на такой огромный риск.
Лина прильнула ближе, ее дыхание нежно коснулось едва заметной отметины на моей щеке.
– Расскажи хотя бы о своем шраме.
Дрожь пробежала по моему телу, и я привстал, чтобы прижаться губами к ямочке у основания ее шеи.
– Тут особо нечего рассказывать. Я был всего лишь мальчишкой, которого отец учил искусству поединка на мечах, – я прикусил кожу девушки, и она вздрогнула. – Он порезал меня острием своего клинка. Мама едва не четвертовала его, когда увидела меня.
При мысли о моих давно умерших родителях мою грудь болезненно сдавило. Если бы они были живы, что бы они подумали о своем сыне?
Лина, должно быть, не почувствовала, насколько тяжелой стала атмосфера в комнате.
– Какими они были? Твои родители?
Напрягшись всем телом, я замер; мои губы зависли над ее ключицей.
– Они были замечательными, – я провел пальцами по плавному изгибу ее талии. Когда моя рука оказалась на ее бедрах, Лина выгнулась под моим прикосновением.
– Расскажи мне о них.
– Сейчас?
Она кивнула.
– Я хочу знать о твоем прошлом.
О моем прошлом. Увесистое серебряное кольцо на моем пальце блеснуло в свечном свете. Квадратный изумруд украшения был идеальной клеткой для магии, которая должна была остаться нетронутой любой ценой. Я убрал руку и уставился в потолок.
