Вьюн посмотрел на неё с искренним сочувствием, но тут же справился с собой. Он очень хотел сказать правду, но понимал, что это принесёт больше вреда, чем пользы. В этом Лисица и Ворон были абсолютно правы. Поэтому он мысленно сказал себе: «Роза, это для твоего же блага. Прости…» и стал излагать взволнованной зайчихе дополненную подробностями историю о поездке Льва в Каменную Лупу.
Когда дятел закончил, Роза присела на диван и с недоумением на него глядя, тихо произнесла:
– Я не понимаю, о чём ты говоришь. Поездка в горы… Он ведь никогда… Никогда не уезжает, не предупредив. А сейчас так далеко и ни слова об этом… Я не понимаю… Я не верю.
Сдерживаемые всё это время слёзы потекли по щекам. Она взяла платочек и приложила к глазам. Дятел присел рядом и, похлопывая её по плечу, преувеличенно бодрым тоном произнёс:
– Ну-ну, Роза, не стоит так убиваться. Он мне сказал об этой поездке ещё вчера, перед тем, как остаться на ночь. А я забыл тебе передать… Прости меня, хорошо? – зайчиха плакала уже чуть тише, видимо его слова её немного успокоили. Приободрённый, дятел продолжил: – Но он и это предвидел и оставил записку, чтобы я уж точно ничего не упустил, и ты не волновалась, – Вьюн вытащил из кармана жилета сложенный вчетверо листок и с замиранием сердца протянул Розе. – Вот, прочитай.
Записка была самой опасной частью обмана. Он потратил на неё полчаса: переписывал раз пять, сверяя похожесть почерка с записями Льва.
Зайчиха вытерла слезы и отложила платочек в сторону. Затем так осторожно взяла листок, будто это не бумага вовсе, а крыло бабочки: если возьмёшь неаккуратно, сотрёшь всю пыльцу. Развернула и стала читать. Спустя минуту она отдала ему записку со словами:
– Всё равно, это странно… Что это за трава такая, ради которой стоит ехать в Каменную Лупу… И почему его никто не видел проходящим через город?
Этот вопрос Вьюн предвидел и с готовностью ответил:
– О! Зелёнка горная – это находка для лекарей! Простуда, головная боль, ревматизм – ей всё под силу! Но вот использовать можно только её цветки. А цветёт она раз в три года. Поэтому он и поехал сейчас, чтобы не ждать потом несколько лет. А не видели его, потому что он пошёл окружной тропой, чтобы не тревожить жителей. Ты же знаешь, как Лев обо всех заботится.
– М-м-м… А почему же раньше ни ты, ни он не ездили за этой… горной зелёнкой?
– Ну это потому… – дятел лихорадочно пытался придумать причину. – Как понятней сказать…
Спас его от мук не желавшего работать воображения забежавший с улицы Снежик. Его шорты и футболка выглядели не лучшим образом: футболка в пятнах от травы и пыли, а шорты с прорехой сбоку. Роза в его лице нашла точку опоры в сложившейся тревожной ситуации и, забыв о дятле, с порога стала отчитывать сына за столь непотребный вид. Снежик к такому уже привык, и отвечал заученными фразами. И в перерыве между мамиными нотациями даже умудрился поздороваться с Вьюном. За что немедленно последовало возмездие:
– Ты меня не слушаешь, да? Ну раз так, сиди дома и учи уроки! Никакой улицы сегодня!
– Мам, но я уже всё сделал…
– Значит, повторяй!
Снежик знал: в таком состоянии с ней бесполезно спорить. Поэтому обречённо вздохнул и поплёлся умываться и переодеваться.
Опасность быть уличённым в обмане миновала, поэтому Вьюн заулыбался, потрепал проходившего мимо зайчонка по голове и тихо сказал: «Привет».
Затем дятел встал, попрощался с Розой и пошёл назад в травницкую. Солнце и шезлонг на сегодня отменялись: его ждало ещё одно важное дело.
