В костре громко треснуло полено; так громко, что Гилмор вздрогнул. Резкий звук выдернул его из мыслей о семье и вернул в реальность. Принц поднялся на ноги и лёгким движением руки потушил костёр. «Надо тоже поспать. В конце концов, мне предстоит быть наблюдателем Испытания Клана Сито. Кажется, такой шанс впервые в истории предоставляется кому-то из не-воинов. Было бы обидно сидеть и клевать носом».
***
«Пока меня не разбудят, ага».
Олеся действительно вырубилась чуть ли не по дороге к своей койке, но проснулась всё-таки сама. Чувствовала она себя отдохнувшей, но по тому, что Шаэла всё ещё спала без задних ног, девушка сделала вывод, что проспала она всего несколько часов. Решив не повторять эксперимент с кручением вокруг своей оси в попытках уснуть, Олеся выбралась из шатра.
Оказавшись снаружи, Олеся обнаружила, что она снова не была единственной, кто не спал. По лагерю туда-сюда бродил Баргус, разминая суставы. Перейдя к кистям, он заметил Олесю и обратился к ней:
– Как в вашем мире развивают мелкую моторику пальцев рук? – Баргус выразительно сжал и разжал кулаки. – Два с половиной века тренируюсь, а оптимальное упражнение для себя подобрать не могу.
– Ну… – задумалась Олеся, совершенно не ожидавшая подобного вопроса, – музыкальные инструменты, всякие поделки, то же оригами…
– Оригами? – переспросил воин.
– Складывание различных фигурок из бумаги. – Олеся с некоторым сомнением посмотрела на Баргуса. – Бумага?
– Где-то должно было заваляться немного, – кивнул он и начал шарить по карманам своей жилетки. – Мы делаем мало записей на тренировках, но я всегда ношу с собой какое-то количество на всякий случай… о. – Баргус просиял, вытащил из очередного кармана сложенный вчетверо лист и протянул Олесе.
– Я вообще чисто уточнить хотела, есть ли у вас такая штука, как бумага, – замялась та, – не могу сказать, что я мастер оригами…
– Ну хоть что-то самое простое ты можешь показать?
В глазах Баргуса плескался такой мальчишеский восторг, что Олеся ощутила в себе некоторую готовность на месте изобрести какую-нибудь схему, если вспомнить ничего не удастся.
– Хм, – вдруг осенило её. – Кое-что я всё-таки помню.
Баргус с интересом наблюдал, как Олеся возится с листом бумаги, разными способами сгибая его, вытягивая и то и дело переворачивая. Наконец из-под тонких ловких пальцев показалась птица, словно готовая упорхнуть.
– Вот, – сказала Олеся, протягивая птицу Баргусу. – Бумажный журавлик. Их делают, загадывая желание, чтобы оно обязательно сбылось.
– И что же ты загадала? – улыбнулся Баргус и осторожно взял у девушки журавлика.
– Ой, – стушевалась та. – Если честно, я об этом вообще не думала. Весь мыслительный потенциал ушёл на то, чтобы вспомнить, как его сложить.
Баргус хмыкнул.
– То есть, у нас есть вещица, в которую заложена энергия, но она ещё не использована… Позволишь мне загадать желание вместо тебя?
– Так не работает, – покачала головой Олеся. – Тебе нужно сложить своего. Ещё бумага есть?
Баргус достал ещё один кусок бумаги и под чутким руководством Олеси сумел сложить неплохого для первого раза бумажного журавлика. Спрятал его в ладонях, пробормотал ему что-то и расплылся в по-детски счастливой улыбке.
– Что теперь с ним делать?
– Храни его у сердца, – нарочито торжественным голосом с видом первосвященника возвестила Олеся, важно кивнула и сделала, наконец, лицо попроще. – На самом деле, понятия не имею. Не интересовалась вопросом. В нашем мире подобные штуки – не более, чем присказка.
