– Очень просто, одним лишь словом – подожди. А силою, ты меня, один хрен, не задержишь. Или еще не понял?
Вестник, конечно, мог бы задержать и силой, строптивую девицу, хотя черт ее, в самом деле, знает, но не стал пытаться.
– Хорошо, скажу я даже больше одного – прекрасная и восхитительная Тиби, остановись и передай же, наконец, послание царицы, а то уж ночь идет на убыль и, если дальше так пойдет беседа, не хватит нам ни дня, ни следующей ночи.
Восхитительная Тиби брыкаться тут же перестала, а повернувшись лицом и взявши вестника за руки и приблизившись губами к уху зашептала и вестник вдруг услышал специфическое низкое контр-альто царицы Нейтикерт:
– О, странник мой, пришелец и бродяга
– Хочу открыть тебе свою я тайну
– Хотя поверить в это будет трудно,
– Ты в этом мире оказался не своею волей
– Ведь это я звала тебя сквозь бездну
– Что бы со мной ты был в минуту смерти
– И чтоб ушел со мною в темную долину
– Твоя любовь ко мне всего внушенье
– Моя к тебе – истинная правда
– Но это получилось не так как я хотела
– Мне оказалось мое чувство неподвластно
– И лишь, поэтому в последний миг я так решила
не забирать тебя с собой в могилу.
– Зачем?
– Желанье жить в тебе уж очень сильно
– Ты можешь оставаться в нашем мире
– Для этого дарю тебе я Зушу.
(текст автора)
Наступило всеобщее молчание, нарушаемое только металлическим треском цикад. Двое так и стояли, держа друг друга в руках.
– Нет! – наконец сказал вестник. – Я тебе не верю – ты Нейтикерт! Ты каким-то своим дьявольским способом сменила внешность, но голос-то твой.
– Ты сам-то веришь в то, что говоришь? Ты не забыл, что я музыкантша и танцорка и певица и голосом чужим могу сказать все, что захочешь. Мужчины от голоса моего становятся как завороженные, а от моих тенцев просто падабт к ногам. Вот и решила я немножко порезвиться. И хватит, надоели все эти крики, вопли и стенанья, поверь, противно слушать. Я порученье выполнила, а теперь свободна.
Строптивая, Тиби высвободилась и направилась во тьму тут же скрывшую ее черную фигуру.
– Вопрос о воплях и стенаньях пусть останется открытым, но ты кое-что забыла моя Тиби.
– Твоя? И что же? – донеслось из темноты как раньше.
– Ты должна со мной остаться в этом мире, таково желание твоей царицы.
– Желанье у нее совсем иное, а приказание действительно такое есть.
– И ты останешься?
– Я исполню приказанье.
– Ты как-то странно его исполняешь, все удаляясь дальше.
Тиби ответила легкими удаляющимися шагами, сведения о которых странник получил только от своих ушей.
– Тиби!
– Ну что тебе еще?
– Ты почему уходишь?
– А я тебе нужна?
– Если нужна, то что?
– Без всяких если, нужна, – так догоняй! Давно догнал бы, была б нужна. Молчишь? Вот то-то же. А то все Тиби, Тиби… да иди ты!
– Эй, Тиби, не сердись, уж очень идиотские я задавал вопросы и не сердись еще один задам – вдруг если б что, то ты б осталась?
– Ну и вопросец! – фыркнула невидимая черная красотка. – Из всех твоих дурацких этот прямо царь дураков! Но, что б поставить дамбу на пути глупости потока, я отвечу – конечно же осталось бы и об этом я сказала сразу.
– И стерпела б неприятные объятья?
– Ах, ты вот о чем. Я преувеличила, объятья как объятья не лишены приятности. А то смотри-ка, как его заело! Одного вот не пойму, за каким фигом, все это, что, да как, да почему. Не все ль тебе равно, что думаю я о твоих объятиях? Тебе же, проходимцу и бродяге, любовь царица подарила, она и на любовь щедра по царски – влюбилась, не торгуюсь! Не стала сравнивать кто ты и кто она, просто любила. Что можно после этого еще искать, а он все Тиби, Тиби… что тебе Тиби, что ты для Тиби?
