– Циури, ну будь ты человеком! – попросила она соперницу. –Я ведь об одном тебя прошу – чтоб собаки твои не лаяли день и ночь напролёт! Спасу от них нет! Голова раскалывается!
А Нико, услышав это, подумал, что, как видно, и у дряхлых старух может быть мечта. Неужели его односельчане теперь, наконец-то, смогут обрести покой, когда угомонятся?
А потом, спустя некоторое время, заметил он прекрасную девочку и ситцевом платьице с жёлтой шляпой на голове. Та стояла на зелёной лужайке, и весело играла с красным воздушным шариком.
– А ты кто? – кокетливо спросила она, спрятав шарик за спиной и с любопытством разглядывая мальчика. – Как тебя зовут?
– Нико, – застенчиво ответил он и покраснел. – А тебя?
– Я Иамзэ, – звонко сказала та и засмеялась так задорно, что стала похожей на маленькое солнышко.
– А что это у тебя там? – Нико указал пальцем на воздушный шарик. Он никогда раньше не видел такой диковинки на шёлковой ниточке.
– Это шарик. Он умеет летать. Я взяла его на время у хозяйской дочки, она только из Тифлиса приехала. – с этими словами чудесная девочка с лёгкостью подбросила шар над головой и его отнесло ветерком в сторону. Она побежала за ним вдогонку, а Нико следил за происходящим, широко раскрыв глаза от удивления.
– А почему это ты такой рассеянный, а? – на широком личике этой прелестной девочки вновь появилась улыбка, и мальчик смутился. – Молчишь? Язык проглотил, что ли? Или мечтаешь?
– С чего это ты взяла, что я мечтаю? – спросил он, не зная, что ответить.
– Да это видно за версту! Ходишь себе с поднятой головой, ворон крикливых считаешь, хи-хи…
– А ты… ты умеешь мечтать? – робко поинтересовался он.
– Умею… а что?
– А о чём?
– Не скажу. Я ведь пока тебя не знаю. А ты… ты, если хочешь, мечтай. Мечта – это хорошо! Она – ну вот как этот воздушный шарик… Когда он есть, ты к нему привыкаешь и перестаёшь замечать. Он кажется ненужной игрушкой. Совсем бесполезной. А когда он умрёт…
– Кто это умрёт? – перебил её Нико. Теперь он уже совершенно ничего не понимал.
– Шарик… Я знаю… У меня уже так было однажды… Он когда-нибудь обязательно лопнет. Вот нарвётся на колючку и лопнет. Или улетит ввысь, к небесам, если отпустить ниточку. Вот тогда понимаешь, как тебе его не хватает… – её личико вдруг стало таким печальным, что Нико стало по-настоящему жаль её.
– А где ты живешь, мальчик Нико? – вдруг спросила она с живым интересом. – И что делаешь?
– Живу там, – он махнул рукой, указывая на край села. – А ещё помогаю родным, работаю подпаском. Вместе с чабаном гоняю княжеских овец, чтобы стадо не разбредалось по долине, и не терялось на горных склонах… чтобы овцы волку в зубы не попались. А ты?
– Я пока не работаю. Но скоро, как закончится ртвели, буду помогать маме делать пеламуши>10 и чурчхелы>11.
– А где сейчас твои родители?
– Отца у меня нет, а мама трудится в барской усадьбе… Ладно, мальчик Нико. Мне надо домой. Приходи ещё! – она нежно помахала ему своей ручкой и весело побежала к покосившемуся набок деревянному дому.
Он, провожая взглядом маленькую Иамзэ, вдруг вспомнил, что бродит уже целый день, а дома, должно быть, мама волнуется…
Матушка действительно стояла у калитки, дожидаясь сына.
– Куда же ты пропал, мечтатель мой неисправимый!
Он бросился матери на шею, рассказал, что узнал и увидел за день, мол, у каждого в нашем селе есть мечта. И у детей, и у взрослых, и даже у худющего, но очень выносливого ослика…
