– А ты говорил, отец, что ещё первый человек на земле, Адам, пил вино… Как же он тогда пил, если виноградник развёл один бедный грузинский крестьянин?
– Я сказал, что наверно пил… Кто же его знает, сынок, этого Адама? – недовольно ответил отец, но Нико его не слышал. Он молча о чём-то думал, а потом простодушно сказал:
– Наверно, ты настоящий винодел, отец! Всё у тебя так ладно получается…
– Какой же я винодел, сынок? Вот мой дед, Царство ему Небесное, был настоящим виноделом. Умел по вкусу, с завязанными глазами, определить не только сорт винограда, но и место, где он рос, назвать. И даже год, когда его собрали. А с помощью гибкого прутика лозы мог он питьевую воду под землей найти, всегда точно указывал, где надобно колодец рыть! Столько секретов знал, что лучшего винодела во всей Кахетии никогда и не было! Всегда говорил он, что «плохой человек никогда не сделает хорошего вина». А я…я только за виноградниками ухаживаю и помогаю природе рождать вино! Природу ведь не обманешь, сынок, как простого человека. И землю нельзя! У настоящих виноделов любовь к земле заполняет их сердца и они готовы пожертвовать жизнью во имя нашей родины, благословенной Грузии. И ещё, ты запомни это, сынок, вино – не просто напиток. Это живое существо, со своей душой. Если виноградник гибнет от града, то это не меньшее несчастье в семье, чем смерть самого близкого тебе человека. Не будь вина, и самой Грузии не было бы. Оно хранит Грузию, даже вот христианство мы приняли с крестом из виноградной лозы. Нет в нашей стране ничего лучше, ничего правдивее и ничего старее вина. Оно бессмертно, оно вечно и в нём можно найти весь мир. Рог, наполненный им, поднимают не с целью выпить, а потому что это повод сказать людям то, что не скажешь в другое время. А народ наш грузинский всегда пил – и когда ему было хорошо, и когда он плакал. Потому что вино, дорогой мой сын, это и есть слеза. Слеза виноградной лозы…
Несмотря на то, что родители Нико трудились, не покладая рук, семья Пиросманашвили всё же жила впроголодь, перебиваясь жалкими крохами. Бывали дни, когда у них не было ничего, кроме хлеба с сыром. А когда и последнего не находилось, то пищей служили хлеб с луком или со слабым кисленьким вином, – хлебец мочили в вине и так ели…
Отец, обладая недюжинной силой и трудолюбием, перебивался случайными заработками. Мать и дети фактически батрачили, а сам Нико пас телят и овец. В жестоком сражении за жизнь, в борьбе против нужды и голода, семье пришлось покинуть родные места и перебраться в Шулавери, большое село в пятидесяти верстах к югу от Тифлиса. Здесь, в имении «Иверия», принадлежавшем богатому тифлисскому землевладельцу армянину Ахверду Калантарову, Аслан нанялся ухаживать за виноградниками.
Хозяйство в Шулавери вела жена господина Калантарова, престарелая и добрая душой Эпросине-ханум>21, со своими многочисленными детьми – тремя дочерьми и троими сыновьями.
Хозяйка была щедра и платила исправно, и, казалось, жизнь семьи должна была наладиться на новом месте. Но злосчастия всегда приходят не вовремя, нанося в спину свои нещадные удары. Внезапно и скоропостижно умер старший сын Аслана и Текле, Гиоргий. Ему только исполнилось пятнадцать. Когда это случилось, Текле, вся в чёрном, билась в горьких рыданиях, низко опустив голову над мёртвым телом, всё ударяла себя в грудь и во всё горло кричала:
