Мальчик с надеждой перевёл взгляд с меня на брата. Террин задумался.
– Определённый резон в этом есть. Ладно, – он театрально упал на колено. – Дракон склонился перед мощью и добродетельностью героя, умоляя о снисхождении!
Иллиас с радостным гиканьем снова схватился за импровизированный меч.
– Добродетельностью! – с намёком повторил старший брат.
Герою нехотя пришлось пощадить чудовище. Которое встало и подошло ко мне.
– Не получается? Давай помогу. Отойди только.
Террин повёл ладонью в сторону камина, и с его пальцев сорвался поток пламени. Жар был таким, что даже у стоящей в стороне меня чуть защипало кожу на лице. Из дров с шипением рванулось в стороны облако пара, и спустя ещё несколько секунд очаг весело горел.
– Спасибо, – пробормотала я.
Магия. Это то, к чему невозможно было привыкнуть, нельзя было перестать восхищаться. В этом мире существовала магия!..
Наследник подмигнул мне и, заслышав голоса из коридора, улыбнулся и быстро приложил палец к губам.
– Вот, посмотри, Ольтест. Если устраивать приём здесь, то поместится не более десяти человек. И это вместе с нами!
Хозяин дома рассеянно кивал в ответ жене, явно слушая в лучшем случае вполуха.
– Насколько я знаю, в городе сейчас гостят некоторые из народа шийен. Управляющий очень ценит их присутствие, они вместе сейчас работают над новым проектом в рудниках… Хорошо бы пригласить кого-то из них.
– Дримы? – Иллиас тут же навострил уши и кинулся к отцу. – Папа, а можно я посмотрю на дримов!
– Если приедут, то можно, – кивнул Ольтест. – Только ради всего, что есть – не называй их дримами. Почему-то на севере это прозвище не любят.
Мальчик издал восторженное восклицание и закружился на месте. Ивландрия укоризненно подняла бровь, но всё же не стала одёргивать сына, давая выпустить эмоции. Последние дни и правда были богаты на события не только для маленького ребёнка, но и для взрослого.
От резкого взмаха руки Иллиаса один из бокалов, стоящих на столе, пошатнулся и упал. Но раньше, чем он разбился об пол, Ольтест щёлкнул пальцами – и воздух в комнате пришел в движение. Небольшой вихрь окутал хрупкий предмет и аккуратно подхватил, поднимая вверх и возвращая обратно на стол.
Насколько я знала, хозяин дома не мог похвастаться выдающейся или хоть сколько-нибудь примечательной мощью в управлении стихией. Но мало кому из магов давалась столь тонкая и филигранная работа. Бокал встал обратно даже не покачнувшись.
Ивландрия явно не разделяла моего восхищения.
– Ольтест… – предупреждающе начала она, и её голос мог бы поспорить рычащими нотками уже не с воображаемым, а настоящим драконом.
Я поспешила прикинуться веником и незаметно проскользнула в коридор, торопясь обратно на кухню.
– Прости, дорогая, – донёсся до меня ответ её мужа. – Не подумал.
Не то чтобы в этом мире магия хоть как-то порицалась или была под запретом, вовсе нет. Конечно, были и обычная людская зависть, и страх силы, были и маги, наводящие ужас на округу (я вспомнила о тёмных и передёрнулась), но в большинстве случаев магия была чем-то, чего вожделеют и чем гордятся.
В семье же Тобарров ситуация была иная.
Необычные способности, как правило, проявлялись у людей до двадцати лет, чаще всего в подростковом возрасте. Но Террин, старший, а тогда единственный сын, впервые разметал магической волной половину своей комнаты в девять лет. И его ждало то, что любого ребёнка, проявившего необычную силу – долгое путешествие к таинственной Черте, переступая которую человек исчезал для этого мира, возвращаясь обратно уже тем, кто может контролировать себя. И более того, имеет чётко обозначенный характер своей магии: один из мириада бытовых, ментальный, стихийный…
