– Если ты хочешь отомстить, то ты не готов. Да и плохо это и мучительно, жить жаждой мести. Давай представим, что ты отомстил Гасуру и Эниру. Ты чудом отобрал у них трон Илама. Что ты будешь делать дальше? Ты представлял ранее, как отбирают трон? Двигают железный стул по разным концам тронного зала и орут «он мой»? Противники воюют между собой. Порой воюют годами. Истребляют свои армии, сторонников, люди погибают сотнями под горящим маслом, градом стрел, громом орудий, пронзённые мечом, затоптанные колесницами. Земля пропитывается кровью насквозь и багровеет. А сколько вдов и осиротевших детей?
– Гасура не остановили вдовы, дети и груды мертвецов, – процедил Саргон.
– Поэтому он и его соратники после смерти попадут не в Эшарру, райские чертоги Шамаша. Их ждёт Иркалла, подземный дворец Нергала и Эрешкигаль. Там Эрешкигаль найдёт им дело – ворочать ли вечность булыжники, строя всё новые залы для её темной обители, собирать ли одежду мёртвых, прибывающих на суд. Ты знаешь наказания для особо провинившихся при жизни.
– Мертвец оказывается в моменте, когда его убивают, – ответил Саргон, – и это мгновение повторяется снова и снова. Он испытывает ту же боль, думает те же мысли. И так всё оставшееся время.
– Верно. А теперь ответь мне, есть ли у тебя многотысячное, верное тебе, войско для противостояния Гасуру и Эниру?
– Нет.
– Есть ли у тебя оружие для этого многотысячного войска, доспехи, еда, лошади?
– Нет.
– А если бы и было, смог бы ты управлять им?
– Думаю, нет.
– А хотел бы ты подвергнуть смертельной опасности всех этих воинов?
– Нет.
– Хорошо, что ты это признал. Но, боюсь, тебе не суждено отплатить Гасуру его же монетой.
– Ты просишь меня смириться? – зло усмехнулся мальчик.
– Смириться? Нет, – последовал ответ. – Пока ты только загоняешь себя в могилу. Ты умный парень, Саргон. Но иногда быть умным недостаточно. Всему своё время.
К своей неожиданности, Саргон задумался над словами учителя. Обида и злость не давали покоя его сердцу, но разум пытался заглушить его негодование.
– Был бы здесь Заккур, он бы дал мне хороший совет, – сказал Саргон, когда они с Галлой сидели на следующий день в саду у дворца.
Дворцовый сад раскинулся столь пышно и широко, что здесь можно было легко заблудиться, целый час искать выход и никого не встретить. Саргон и Галла более всего любили именно этот фонтан, один из пяти, ибо он находился под древним раскидистым дубом и был окружён пышными розовыми кустами разных цветов и оттенков. Галла боготворила розы и никогда не упускала возможности коснуться пальцами или губами того или иного нежного бутона.
Девочка сидела у фонтана в лёгком платье из светлого шёлка, распустив золотистые волны волос. Легкие сандалии валялись рядом на траве, пальцы босых ног она погружала в прохладную воду фонтана и время от времени обращала к Саргону грустный, полный сочувствия взгляд.
– Я боюсь за тебя, Саргон, – сказала вдруг она. – Что будет, если Мамагал захочет тебя наказать ещё как-то?
– Не переживай за меня, Галла, – отвечал Саргон с тенью улыбки. Он сидел на траве, затем поднял голову к ней, дети переглянулись.
– Мы с матушкой так плакали из-за тебя, – голос Галлы дрогнул.
– Менее всего я хочу, чтобы ты страдала из-за меня. Не показывай им слёз своих по мне.
– Я не боюсь, – бойко ответила Галла, вскочила и села рядом с ним на покрывало, чтобы не испачкать шёлк в травяном соке. – Никто ничего не объявлял, но стать женой Талара мне больше не светит. Я это точно знаю.
