Владимирский централ, ветер северный.
Этапом из Твери, зла немеряно.
Лежит на сердце тяжкий груз.
Ребята улыбнулись и стали хором подпевать.
Подростки так увлеклись, что почти забыли про то, что уже полдня не давало им покоя. Они шли и во весь голос горланили песни – «Магадан», «Пацаны», «Свобода», «Ништяк, браток». Глядишь, кто-нибудь услышит.
День пролетел быстро – очередная странность? Почти стемнело. На небе сияла большая луна, и плыли лёгкие облака.
Ребята немного сменили репертуар, теперь они читали рэп и соревновались, кто лучше прочитает. Вообще они не были сторонниками убеждений: нельзя слушать рэп, рок и шансон одновременно, нужно выбирать что-то одно. Для этих ребят важен смысл текста, а не стиль его исполнения.
– Уже стемнело, – заметил Штырь. – Чего делать?
– Спать здесь я точно не рискну, – сказал Децел.
– Это понятно, – согласился Штырь. – Луна светит ярко, можно понемногу двигаться дальше.
– Если мы уснём, скорее всего пропадем, – предположил Коля.
– Не факт, – возразил Кабан. – Может быть, мы окажемся на нормальной земле. И Вика, может быть, не пропала, а туда вернулась.
– А может, там не так уж и плохо? Откуда мы знаем? – Задумчиво произнёс Коля. – Может, это мы дураки? Тасуемся по пустыне. Вдруг там что-то вроде рая?
– Или ада, – мрачно сказал Штырь.
– Надоело всё. Ад или рай? Сейчас узнаем, – сказал Кабан, ложась на землю.
Децел и Коля тоже легли.
– Не, ну вас на фиг, – сказал Штырь. – Сами пропадайте, а я со стороны посмотрю.
От мысли о том, что они могут не проснуться или проснуться в другом месте, никто из ребят не мог уснуть.
Спустя какое-то время Штырь лёг. Коля, всё ещё не спавший, приподнялся и спросил:
– Чё, все-таки решил?
– Ага, а то вдруг, правда, попадёте в рай, – ответил Штырь.
– А если не в рай? – Спросил Децел, всё так же смотря в звёздное небо.
– Тогда нам не по пути, – усмехнувшись, ответил Штырь.
– Хорош друг, – сказал Кабан, который тоже не спал.
– Да ладно, пацаны, я же пошутил. Как, Колян, ты там говорил? «Раз уж решили идти вместе, идём вместе».
Друзья стали понемногу засыпать. Всем начал сниться примерно один и тот же сон, в котором каждый видел себя со стороны.
Сквозь голубоватую пелену была видна изба, стоявшая в сосновом лесу и огороженная плетнём. На треугольной крыше, полностью заросшей мхом, установлен высокий шест с человеческим черепом на конце. На крыльце избы в тёмно-зелёном плаще сидел дед, заросший сединой. Ребята шли за кем-то в чёрном балахоне, с большим капюшоном и нарисованной на спине волчьей мордой с оскаленной пастью. Они остановились в нескольких шагах от старика. Старик встал, и из-под распахнутого ветром плаща показалась катана на поясе. Сон оборвался.
В следующим сне ребята находились в каком-то заброшенном доме. Они выглядели старше. На всех были кожаные куртки с одним и тем же рисунком на спине – волчьей мордой.
Дальше стали мелькать короткие кадры. Ребята находились то среди военных, то ехали в кузове грузовика или на бронетранспортере, таскали какие-то снаряды.
Последнее, что они увидели – огромное чёрное облако, ползущее прямо на них, и жуткий гул.
Ребята все как один вскочили в холодном поту. Понемногу начинало светать.
– Не, я тут больше спать не лягу, – сказал Кабан, надевая рюкзак. – Снилась какая-то изба в лесу, дед, какие-то военные, фигня всякая.
– И тебе?! – Удивился Коля.
– Вам тоже это снилось? – Не менее удивился Штырь.
