Панин что-то быстро писал, стуча по клавиатуре. Биолог вполголоса что-то подсказывал физику.
Наконец свет начал сильно моргать, даже гас на мгновение, ребята мгновенно потеряли сознание.
– Я не совсем понял, что вы делаете? – Спросил командир, подойдя к учёным.
– Вам не говорили? – Удивлённо спросил Свинцов.
– Нет. Мне доложили только мою задачу, не объясняя её цель.
– Если говорить проще, – начал физик, – мы программируем мозг. Человека можно запрограммировать на выполнение каких-либо задач, загрузить или стереть воспоминания, принципы и убеждения, но человек – это не компьютер, он может сам себя распрограммировать, если очень этого захочет. Также с помощью такого программирования можно открыть некоторые способности. В экстремальной ситуации у человека открывается что-то вроде второго дыхания, откуда-то появляются сила и выносливость. Так вот, мы откроем этот резервный источник. Также мы повысим болевой порог, теперь они почти не будут чувствовать боль. Нет боли – нет страха. Удалять никакую информацию мы не будем, а вот кое-что загрузим… Знания средней школы, ну и старших классов. Солдатам они тоже пригодятся, правда, загрузить удаётся от 60 до 80 процентов, отличники по алгебре из них не выйдут.
– Не слишком много экспериментов? А то станут супер-людьми, будут править нами, – в шутку сказал командир.
– Не, в лаборатории проводили эксперименты, – успокоил биолог. – Да ещё, если всё же они распрограммируются, они потеряют некоторые способности. И сразу отвечу на вопрос: «почему дети», их мозг уже окреп и может выдержать эту нагрузку, но он ещё не до конца сформирован, над ним можно работать. А вот запрограмировать взрослого человека, как и обучить чему-то новому – гораздо сложнее.
Они немного помолчали, индикатор работы показывал: «выполнено 95%».
– И ещё, теперь это не дети, это машины для убийства, подчиняющиеся командиру, то есть Вам, но даже машина даёт сбой, а живой организм и вовсе не предсказуем. Оглядывайтесь почаще, – предупредил Панин.
– Командир, – сказал Свинцов, – я думал, вы в курсе всех планов, а Вы, извините за выражение, оказались пешкой, впрочем, как и мы. Видимо, правительство не хочет раскрывать истинных планов. Что ж, гаечному ключу не обязательно знать зачем, им крутят гайку. Мы только инструменты.
От услышанного командиру стало как-то не по себе. Он выполняет то, что сказали, не зная зачем.
Загрузка завершилась. Ребята открыли глаза.
– Вставайте, – сказал физик.
Подростки встали и, сняв с головы приборы, подошли к командиру.
Они не были похожи на прежних ребят. Каменные лица. Вместо детского блеска в глазах – холодный волчий взгляд, он не выражал ни страха, ни удивления, ни вопроса. В движениях появилась чёткость и уверенность. В них уснули жалость и сопереживание, уснули все чувства, мешающие убивать.
– Ждём дальнейших указаний, товарищ командир, – сказал Штырь, который раньше если и обращался по уставу, то говорил это с каким-то сарказмом.
– В медпункт, потом вольно. Выйдите через запасной выход, – сказал командир.
– Зачем в медпункт? – Спросил он у Свинцова.
– Я привёз один препарат, стимулирующий рост мышц. Через пару дней они качками станут, – сказал биолог. – А пока три дня – никаких тренировок, им и так тяжко будет. И усиленное питание восемь раз в день, распоряжение на кухне уже получено.
– Готово. Кто там следующий, – сказал Панин.
